Севастопольская подпольщица, крымская татарка Наиле Велиева была расстреляна гитлеровцами 1 апреля 1944 г. в Юхариной балке. До освобождения Крыма от фашистов оставались считанные дни. Наиле не дожила до победы. И ей, отдавшей жизнь в борьбе с фашизмом, не пришлось услышать в адрес своего народа обвинение в предательстве, не довелось испить горечь трагедии — депортации…

О Наиле Велиевой, имя которой носит одна из улиц села Каменка в Симферопольском районе, пишет старший научный сотрудник Национального музея героической обороны и освобождения Севастополя Анна Селиванова.

Нелли (Наиле) Керимовне Велиевой исполнилось бы 92 года, если бы не война… Наиле родилась в 1923 г. в Севастополе, в дружной рабочей семье Керима и Марьям Велиевых, живших на ул. Лабораторной, д. 25 (с 1979 г. — ул. Подольцева). С детства девочка была окружена любовью и вниманием родителей и братьев — старшего Энвера и младшего Рефата. Вслед за Энвером пошла учиться в ту же самую школу, где быстро завоевала уважение учителей и одноклассников. Любила литературу и историю, на удивление родных увлеклась физикой, работой сложных механизмов, мечтала стать капитаном дальнего плавания.

По воспоминаниям матери Наиле — Бекчентаевой Марьям Усеиновны, ее дочь была твердая по характеру, принципиальная, и вместе с тем очень жизнерадостная, общительная, улыбчивая. Наиле всегда притягивала к себе людей, у нее было много подруг разных национальностей. Внутренняя красота девушки проявлялась и в ее внешней привлекательности: каштановых, чуть вьющихся волосах, больших серых глазах с длинными ресницами, ямочках на щеках.

Окончив школу-семилетку, Наиле по примеру старшего брата поступила в ФЗО, где получила специальность судового электрика. В 1938 г. устроилась на работу в мастерскую № 4 Военного морского порта. Ответственная и добросовестная работница, она активно занималась общественной деятельностью, в тот же год вступила в ВЛКСМ. С юных лет стала заниматься спортом, участвовала в спортивных соревнованиях в Симферополе и Киеве, во Всесоюзных соревнованиях физкультурников в Ленинграде. В 1940 г. вместе с Энвером она вошла в число 12-ти победителей военизированной эстафеты в Севастополе.

…Война вошла в город внезапно, в первые же минуты унеся жизни нескольких десятков севастопольцев, в одночасье сломав все мирные планы на будущее…

В 1941 г. Энвер Велиев ушел на фронт, стал стрелком-радистом 8-й воздушной армии. Наиле осталась с семьей в Севастополе и продолжила работу на нужды фронта в мастерских порта до последних дней героической обороны 1941 — 1942 гг.

В июле 1942 г., после захвата города немецко-фашистскими войсками, все население подверглось обязательной регистрации и трудоустройству. Отказавшись стать официанткой в немецкой столовой, Наиле была вынуждена по шесть дней в неделю работать на изнурительном строительстве водокачки в Инкермане.

По воспоминаниям Ольги Тимофеевой, работавшей с Наиле, девушки «по 6 дней жили там, спали на нарах, на воскресенье шли домой. В понедельник в 6 утра должны были быть на работе… С рассвета до темноты под усиленным наблюдением конвоя чистили кюветы, разбирали шпалы на железной дороге».

Такая непосильная для молодой девушки работа продолжалась несколько месяцев, однако и она не смогла сломить сильный и гордый характер Наиле. Через дорожного мастера Ф. Г. Деева она установила связь с подпольщиками Инкермана, занялась агитацией среди рабочих, стала оказывать помощь военнопленным.

В своем доме на протяжении длительного времени она укрывала участника обороны Севастополя, фельдшера 178 инженерного батальона береговой обороны Ф. И. Большаченко, бежавшего из лагеря военнопленных.

Несмотря на все тяготы оккупации, жизнь в городе продолжалась. Из дневника двадцатилетней Наиле, сохранившегося до наших дней, мы узнаем о частых встречах с подругами, во время которых талантливые молодые люди играли на музыкальных инструментах, пели, читали стихи и делились мечтами.

Так, 24 сентября 1943 г. она записала: «Быть может, скоро мы увидим счастье и будем тогда лишь жизнью дорожить. Ох, как я люблю свою страну, свою Родину, своих людей!». Строчки, аккуратно выведенные химическим карандашом, рассказывают о том, что девушка часто бывала в доме своих друзей Ревякиных, живших неподалеку. Никто и не мог подумать, что за веселыми собраниями молодежи в доме учителя химии «Александра» (в действительности Василия) Ревякина и его жены Лидии Нефедовой скрыта работа подпольного штаба и подпольной типографии.

Летом 1943 г. Наиле Велиева стала членом подпольной организации под руководством «Александра Орловского» (В. Д. Ревякина). В октябре того же года по предложению члена КПОВТН Александра Мякоты, мастера электроцеха на «Верфи» (бывший Главвоенпорт), она устроилась работать учетчицей в судоремонтные мастерские. От него для обеспечения работы радиоприемника в типографии получала заряженные аккумуляторы, которые с подругой Ольгой Рябчук переносила в кошелке, заполненной антрацитом, в дом З. И. Сальниковой, а оттуда — в дом В. Д. Ревякина. Рискуя жизнью, девушка распространяла подпольные листовки и газету «За Родину», доставала на работе документы для бежавших из лагерей военнопленных, устанавливала связь с другими подпольщиками.

День за днем, выполняла опасные поручения подпольного штаба Наиле Велиева, верила в скорое освобождение Севастополя войсками Красной армии и ждала возвращения любимого брата Энвера: «Хотя бы скорее пришли наши родимые и с ними мой дорогой брат! Как я за ним болею, хочется скорее узнать, жив ли он, здоров ли… Как я его люблю!»

Исполнению этих искренних желаний помешала судьба. В марте 1944 г., когда войска 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии готовились к проведению Крымской наступательной операции, в подпольной организации произошел провал. В результате предательства 14 марта был арестован В. Д. Ревякин, вслед за ним в течение двух недель — около 60-ти активных подпольщиков.

Наиле могла избежать ареста, спрятаться, но она ответила: «Если не вернусь домой, они расстреляют маму и Рефата…».

В тюрьме Наиле и ее друзей держали в подвалах, в тесных, сырых, душных, полных крыс камерах без коек и подстилок, подвергали допросам, пыткам и истязаниям. Очевидцы рассказывали: «Наиле бьют, она стонет, а следователь на гитаре играет. Упадет, польют водой и опять бьют…».

В последние дни своей жизни Наиле Велиева думала о своих родных и близких, о чем свидетельствуют ветхие, исписанные с обеих сторон клочки бумаги, бережно сохраненные Марьям Усеиновной, — записки ее дочери из тюрьмы: «Мама, прости мне все. Береги Рефата, а придет время, вспомните меня. Передавайте всем привет. Целую, ваша Неля».

1 апреля 1944 г. Наиле Велиева была расстреляна гитлеровцами в Юхариной балке, 14—16 апреля там же расстреляны более 20-ти ее товарищей-подпольщиков. В эти дни Энвер Велиев сражался с немецкими летчиками в крымском небе за советский Крым и родной Севастополь…

Борцы севастопольского подполья вскоре после освобождения города были перезахоронены в братской могиле на кладбище Коммунаров, их имена высечены на мемориальных плитах.

В мае 1944 г. близкие, еще не оправившись от горя после гибели Наиле, вместе со всем крымскотатарским народом были по решению советской власти подвергнуты депортации. Мама Наиле — Марьям Усеиновна и младший брат Рефат были высланы в Узбекистан и там спустя два месяца узнали о гибели Энвера при освобождении Прибалтики.

По воле судьбы брат и сестра, бесконечно любящие свою Родину, семью и друг друга, отдали свои молодые жизни ради свободы и мира. Сегодня имя Наиле Велиевой носит одна из улиц села Каменка в Симферопольском районе.

В экспозиции Дома-музея севастопольских подпольщиков 1942 — 1944 гг. (г. Севастополь, ул. Ревякина, 46) с фотографии смотрит на жителей и гостей города живая, молодая, смеющаяся Наиле Велиева — а значит, жива и наша благодарная память о ней.