«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»

«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
Специальный репортаж о том, как согревают дома в Новоалексеевке Херсонской области.
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
«Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть!»
30.12.2020
Оцените статью: 
(125 оценки)
Ділявер Саідахметов
Аватар пользователя Ділявер Саідахметов

Чем дальше от столицы, тем хуже дороги и улицы в поселках и селах, тем проще дома и меньше комфорта. Этот закон периферии, особенно сельской, никого не удивляет. Но когда, вырвавшись из столичной суеты, собственными глазами видишь условия, в которых там живут люди, остаться равнодушным невозможно. 

Бабушка Саиде шаркающей походкой идет к своей калитке. У ворот стоит небольшой грузовик «Мерседес» с открытым бортом и тентованная «Газель». Несколько мужчин в рабочей одежде торопливо заносят белые мешки во двор.

— Пять, шесть, — громко считает один из них. — Эскен, еще два мешка! — коротко бросает он парню, который стоит в кузове и, ловко вытаскивая мешки, передает их вниз.

Мужчины немногословны и работают довольно быстро. Видно, что их действия слажены. Из «Газели» выгружают распиленный кругляк. Дрова перекладывают в садовую одноколесную тачку и везут во двор к мешкам.

Саиде-ханум не сразу понимает, что происходит. Хотя мужчин этих она знает — ее односельчане. А тот, что повыше — имам местной мечети.

— Селям алейкум, хартана! (Мир вам, бабушка!) Насылсынъыз? (Как ваши дела?) — обращается на крымскотатарском к старой женщине один из мужчин. Перейдя на русский, добавляет: — Вот уголь вам привезли.

Поселок Новоалексеевка находится на самом юге Херсонской области. Отсюда до административной границы с оккупированным Крымом около тридцати километров. Узловая железнодорожная станция поселка после 2014 года приобрела особое значение: дальние поезда, ранее следовавшие до Симферополя, теперь прибывают сюда. Из почти 11 тысяч местных жителей до половины — крымские татары. Живут они здесь давно, с середины прошлого века. В 1960-х крымскотатарские семьи пытались вернуться в Крым из мест депортации. Часть тех, кому это не удалось, осели здесь, в южноукраинской степи.

Saide trepetno otkrivaet KoranБабушка Саиде, удивленная вниманием и внезапной помощью, приглашает нас с фотографом и других мужчин в дом. На улице холодно, да и правила крымскотатарского гостеприимства требуют. Старая женщина трепетно снимает со стены главную реликвию — Коран. Трижды целует, прикладывает ко лбу и идет к дивану. 

— Это мне от отца осталось. В депортацию с ним уезжали, замуж с этим Кораном выходила. Храню его и сейчас. 

Саиде-ханум бережно открывает Священную Книгу и начинает читать первую суру, «Аль-Фатиха».

Хозяйка предлагает внезапным гостям кофе, но разгрузка во дворе уже закончилась, а значит пора ехать дальше. Зимние дни коротки, и до наступления сумерек нужно развезти как можно больше угля. Мы вежливо отказываемся и собираемся, чтобы выйти. Бабушка складывает ладони и чуть слышно произносит молитвы — на крымскотатарском и арабском:

— Пусть Аллах будет вами доволен, дети! Спасибо большое за вашу помощь, пусть Всевышний хранит ваше здоровье, ваши семьи и детей! Пусть даст вам долгих лет жизни! 

Пока мы выходим, Саиде-ханум не перестает благодарить за помощь и произносить молитвы.

Новоалексеевка, как и многие другие поселки и села Херсонской области, до сих пор не газифицирована. Местные жители вынуждены отапливать свои дома углем и дровами. Для многих, особенно малоимущих семей, престарелых семейных пар и одиноких стариков, это представляет большие сложности. Колоть дрова, носить тяжелые ведра и мешки с углем, топить печь — все это не так просто. Но все это нужно сначала купить, а за тонну угля и дрова приходится порой отдавать всю месячную пенсию.

— Ребята, давайте быстрее, — подгоняет нас Усеин Тохлу, имам новоалексеевской мечети. 

Он спешит сам и торопит всех. Мы садимся в его автомобиль и мчимся вслед за недавно отъехавшими «Мерседесом» и «Газелью». У Усеина звучный голос, как и подобает имаму, твердый взгляд и широкая походка. Одной рукой он придерживает руль авто, а из второй практически ни на секунду не выпускает мобильный телефон. Звонит сам, принимает звонки, отдает какие-то распоряжения; в небольших перерывах мы обмениваемся короткими фразами или шутками.

— Вот здесь живет бабушка, одна с дочерью. Им уже завезли, — имам указывает рукой на невысокий дом с покосившимся забором. — А вот там, за углом — мать-одиночка с двумя детьми. Сложно ей. Еще ухаживает за старой мамой. Сейчас туда заедем.

Усеин хорошо знает своих односельчан — кто, где живет, в каких условиях. Мы останавливаемся у небольшого дома из белого кирпича и входим во двор. Двое малышей прижимаются к ногам матери, увидев незнакомцев.

— Как тебя зовут? — пытаюсь заговорить с одним.

— Арсен, — слегка картавя, отвечает ребенок.

— А братика?

— Исмаил.

— Сколько тебе лет, Арсен?

— Вот так, — показывает мальчик, уверенно выставляя ладонь с растопыренными пальцами.

Их мама тем временем заполняет необходимые документы — анкету, которая подтверждает получение помощи, и расписывается в бланке. Благотворители из немецкого фонда Muslimehelfen помогли приобрести 80 тонн угля для раздачи его нуждающимся семьям Херсонской области. Однако о том, что помощь действительно дошла до адресата, следует отчитаться, поэтому каждому, кто получает уголь и дрова, приходится заполнять анкеты, подписывать бланки и фотографироваться на фоне мешков и фирменного баннера. Winter Relief («Зимняя помощь») — так называется акция, в рамках которой немецкие мусульмане оказывают поддержку единоверцам из Украины.

— Мы уже в четвертый раз зимой раздаем местным жителям уголь, благодаря сотрудничеству с Muslimehelfen, — говорит Хамза Иса. — Здесь, в Новоалексеевке и соседних селах, немало нуждающихся. Такая помощь для них — ощутимое подспорье.

Хамза — представитель ОС «Всеукраинская ассоциация «Альраид». Эта общественная организация вместе с Духовным управлением мусульман Украины «Умма» являются главными партнерами немецкого фонда в Украине. Плодотворное сотрудничество продолжается более пяти лет, и за это время нашло практическое выражение во многих благотворительных акциях. 

— В прошлом году раздали более тридцати тонн, охватили 55 семей, — продолжает Хамза. — Но на самом деле тех, кому действительно нужна эта помощь, в разы больше. Сами видите, в каких условиях здесь люди живут.

Новоалексеевка, несмотря на недавно обретенный статус главного транспортного хаба на пути в Крым, и вправду мало отличается от типичных сельских населенных пунктов. Многие улицы — без асфальта и уличного освещения. Особой перспективы в плане трудоустройства тоже нет. Многие молодые люди уезжают, а старики остаются одни, доживая свой век в купленных много лет назад старых домах.

— В этом году, даст Бог, раздадим 80 тонн угля и 120 кубометров дров, — говорит Хамза. — И не только в Новоалексеевке. Почти все соседние села тоже не газифицированы, и там немало малоимущих крымскотатарских семей.

— Всё, поехали! — имам Усеин прерывает наш разговор. — Эдем-ага, кто там по списку?

Эдем-ага, невысокий пожилой мужчина — активист местной общины. Он держит в руках потрепанную тетрадь со списком людей, которым в первую очередь нужно привезти уголь. Этим же утром они вместе с Усеином, сидя в мечети, сверяли список, чтобы удостовериться, что никого не забыли.

— Здесь на соседней улице живет бабушка, тоже одна, — отвечает Эдем-ага. — Только машина уехала за углем, нужно немного подождать.

— Хорошо, — кивает Усеин. — Они сейчас быстро вернуться, там ребята еще на базе дрова грузят тоже.

Их главные помощники — с десяток молодых парней и мужчин постарше. Большинство регулярно посещают мечеть и сами вызвались помочь. Они грузят уголь и дрова на машины, выгружают и заносят их во дворы. Их одежда и руки уже черны от угольной пыли, морозный декабрьский ветер порой пронизывает до костей. Но им не до того, нужно успеть как можно больше.

— А я вас помню, — говорит нам еще одна старушка, когда спустя пятнадцать минут входим в очередной двор. — Вы в прошлом году тоже приезжали. Сказали, что вся эта помощь из Германии. Вот этого парня особенно помню, — указывает она на нашего фотографа.

— Конечно, приезжали. Каждый год приезжаем, а вы только фотографа запомнили, — отшучиваемся мы.

Бабушка сухо смеется вместе с нами. Для многих из этих стариков такая возможность просто поговорить с посторонними людьми, рассказать о себе, просто посмеяться порой значит не меньше, чем благотворительная помощь. Некоторые не сдерживают слез. «Так много почета для нас», — говорят они. Им интересно все: кто мы, откуда, зачем приехали, где живут родители. Многие приглашают в дом… 

В следующем дворе Фатьме-ханум приглашает зайти и при нас засыпает только что привезенный уголь в растопленную печь.

— Как вы вовремя приехали, дети, — говорит она. — Я вчера чуть от холода не умерла, нечем было дом обогреть! Сегодня вот с утра мне принесли немного угля, но что там было — на пару дней. А теперь хоть переживать не буду — этого надолго хватит.

Фотографий с поднятыми вверх большими пальцами удалось сделать немалоОна жизнерадостно улыбается, а мы просим поднять большой палец вверх — для фото. К счастью, подобных фото с радостными, улыбающимися лицами и благодарно поднятыми вверх большими пальцами за эти дни нам удастся сделать немало. 

— Дети, возьмите, пожалуйста, эти пирожки, — Фатьме-ханум указывает на тарелку, стоящую на столе.

— Нет-нет, спасибо! Нам нужно дальше ехать, — отказываемся мы.

— Пожалуйста, возьмите! Вы же парни, запах еды почувствовали, — не унимается бабушка. — Да и устали уже наверное за целый день. Берите же, ну!

И так почти в каждом доме. Люди, несмотря на бедность, простоту своих жилищ, отсутствие условий, приглашают в дом, пытаются угостить чаем, кофе, какой-то едой — и благодарят, снова и снова. 

За окном уже совсем темно, когда ребята заносят мешки в последний на сегодня двор. Хозяйка настойчиво зовет нас в гости:

— Никуда вы не поедете! Я уже поставила турку на плиту, кофе варится. Так что заходите! — заявляет она голосом, не терпящим возражений.

Спешить и вправду уже некуда. Сегодня работа окончена, а потому мы принимаем приглашение. Спустя десять минут все пьют горячий кофе, сидя за простым столом и ведя неторопливый разговор. Я всматриваюсь в лица имама Усеина, активиста Эдем-ага, Хамзы и других. Впервые за сегодня я вижу в них некую расслабленность и даже покой. И чуть позже понимаю — им тепло. Тепло от того, что они смогли за сегодня согреть дома четырех десятков семей. И согреют еще две сотни домов в ближайшие дни.

Дилявер Саидахметов, специально для «Ислам в Украине»

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl + Enter, чтобы сообщить об этом редакции.