Эксперты ООН по правам человека регулярно предоставляют информацию о нарушениях прав человека в Крыму, главным образом, прав крымских татар. О сегодняшней ситуации на полуострове в штаб-квартире ООН рассказал Ахтем Чийгоз, заместитель главы Меджлиса крымских татар. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы принять участие в сессии Форума коренных народов.
Сайт ООН публикует интервью с Ахтемом Чийгозом (журналист — Елена Вапничная).
— Мы не просто коренной, мы государствообразующий народ на территории Крыма. То есть [я приехал, чтобы рассказать о] ситуации, которая сегодня сложилась с нашим народом, о терроре со стороны Российского государства. Стоит угроза существованию нашего народа как коренного, идёт монотонное выдавливание нас со своей исторической родины. На сегодня, по разным оценкам, от 500 [тысяч] до миллиона человек с материка, из России заселяются на территорию Крыма для того, чтобы нивелировать роль крымских татар, чтобы иметь там под рукой лояльное население. И этого мало: Российская Федерация монотонно уничтожает историческую память крымскотатарского народа, имеющего право на свою государственность. Запрещаются мероприятия касательно исторических дат, в том числе 18 мая 1944 года, когда депортировали весь народ с территории Крыма. И в этом ответственность опять-таки Российской Федерации в первую очередь.
Я хотела Вас спросить об истории Вашей семьи, коль мы говорим об исторических корнях. Можете рассказать?
— Да, мои родители… К сожалению, мама умерла, пока я находился в тюрьме. Отец живой, но тоже сейчас в Крыму. Оба родителя южнобережные. Мы делимся на несколько этносов, у нас есть степные — ногаи, как мы говорим — крымские татары, есть южнобережные — ялыбойские мы их называем. Так вот, я отношусь именно к ялыбойским, к южнобережным. Отец у меня алуштинский, мама корбекальская — тоже рядом с Алуштой. Но жена у меня — ногайка, степная, наша, коренная. Вообще моя семья, конечно, в сложной ситуации, как и тысячи семей крымских татар. Половина ее сейчас на оккупированной территории. А меня, как Вам известно, не спросив, вывезли с моей Родины. Оба моих сына поехали домой в Крым: одному 15 лет, другому 21 год. И несмотря на все эти риски, которые испытывают мои соотечественники с возможностью посещать дом, я рад, что мои дети не хотят терять связь со своей Родиной.
Я не был подвергнут депортации по возрасту: родился и вырос уже в депортации, но все 52 года я жил с психологической травмой, что меня обвиняли в предательстве, мне не давали возможности долгие десятилетия вернуться домой, уж не говоря о том, что родиться на своей родине. В домах моих предков поселили совсем чужих людей, сделали изгоями целый народ.
А где Вы выросли?
— Я родился и вырос в Самарканде, Узбекистан.
И когда Вы смогли вернуться?
— Все судьбы депортированных крымских татар очень похожи. Первую попытку перебраться в Крым мы предприняли в 1979 году. Многие на волнах той оттепели думали, что будут некоторые послабления в режимах, санкциях, но всех повторно депортировали, наказывая большими штрафами якобы за нарушение паспортного режима, а многих ещё и сажали на год-два. Так вот, наша семья из четверых детей и родителей попыталась въехать в Крым — 24 часа дали отцу на то, чтобы покинуть полуостров. Мы уже не вернулись в Самарканд, а остались на Кубани и долгие 10 лет ждали, когда мы сможем вернуться на Родину. И вот в 1989 году нам удалось вопреки той же советской власти, той же системе КГБ. С самой активной частью нашего народа мы предприняли первые попытки — стали возвращаться на родину, и они дали результат.
Как Вы поддерживаете связь со своими соотечественниками в Крыму? Я знаю, что даже специалисты ООН по правам человека туда не могут попасть, Меджлис запрещен Российской Федерацией. Откуда к Вам поступает информация о ситуации там?
— Несмотря на запрет Меджлиса, органы национального самоуправления крымскотатарского народа, избранные самим народом, продолжают функционировать. Национальное движение не остановилось, не замерло. Был период такого «шокового» состояния — это 2014 год. Сегодня практически все эти активисты активно работают, и у нас есть тесная прямая связь с ними, поэтому нам так легко мониторить ежедневно, ежечасно все процессы, которые происходят в Крыму.
Работают ли какие-то СМИ крымскотатарского народа в Крыму? В ООН говорили о том, что они и закрываются часто, и подвергаются давлению.
— Сегодня нет не только независимых, но хотя бы имеющих возможность хоть каким-то образом подавать факты, соответствующие действительности. Не осталось таких СМИ. Но у нас очень сильно активизировались гражданские журналисты. Это люди, которые в таких тяжелых условиях взяли на себя роль доносить до всего мира истинное положение дел из жизни общества на территории оккупированного Крыма.
Форум в свое время принял Декларацию прав коренных народов, но насколько я знаю, в Украине подобного закона нет. Какие там перспективы? И насколько он, собственно, важен? Можно ли будет его выполнять?
— Действительно, мы готовим изменения в Конституцию Украины по поводу того, в чем и есть смысл и ценность статуса коренного народа — быть хозяевами своей земли, то есть определение форм правления, форм государственности. Но вот, как Вы сказали, защита законных прав — это то, с чем нам только предстоит определиться в рамках Конституции. Мне сегодня понравилось выступление экс-президента Генассамблеи, в котором он сказал, что одного понимания проблем коренных народов мало — нужно разрабатывать действенные механизмы для реализации их прав. Думаю, сейчас мир стоит на пороге того, что такие мощные институты, как ООН, тоже должны реформироваться. Мы здесь собираемся не для того, чтобы петь, плясать, танцевать и показывать свою самобытность. Мы здесь собираемся для того, чтобы мир нес ответственность за развитие коренных народов.
