17 мая во время акции памяти к годовщине депортации крымскотатарского народа в Симферополе задержали несколько десятков человек, а 18 мая такие мероприятия проходили в окружении ОМОНа. События тех дней в интервью Громадському радіо прокомментировала заместитель министра информполитики Эмине Джеппар:
— Мы понимаем, что сейчас отбирают право на память. Крымские татары со времен независимой Украины собирались на мирные митинги. На центральную площадь Симферополя ежегодно выходили десятки тысяч человек. Таким образом разделяли боль и искали силы двигаться дальше. С первого года оккупации оккупационные власти запретили проводить этот митинг на площади, взамен предложили кладбище Абдал в Симферополе. Конечно, крымские татары отказались. Они начали отмечать этот день в своих микрорайонах. Акция 17 мая — это традиционная акция для крымскотатарской молодежи. Ранее на площади, а сегодня в микрорайонах они выкладывают свечами контур полуострова Крым. И действительно, несколько десятков молодых людей, среди которых двое несовершеннолетних, были арестованы. Их несколько часов допрашивали, брали анализ ДНК, проводили другие унизительные «процессуальные меры», как они их называют.
Сегодня за пост в Фейсбуке можно быть арестованным; в ваш дом могут просто так ворваться в любое время несколько автобусов с представителями спецслужб РФ и провести обыск ради обыска; вас, как Владимира Балуха могут обвинить в том, что вы якобы нелегально храните оружие. Крым — это такая военная база с двумя миллионами граждан Украины в качестве заложников, которые были вынуждены взять паспорт РФ, чтобы вообще как-то жить, потому что без этого паспорта нельзя получить медицинские услуги, учиться, работать и т. п.
Как оккупационная власть в последние годы, в частности в годовщину депортации, реагирует на подобные акции и создает ли параллельные официальные мероприятия, чтобы оттянуть часть людей и больше контролировать их?
— Не секрет, что с первого дня оккупации костью поперек горла оккупанта стали крымские татары. Тактика сводилась к тому, чтобы договориться. Сначала они пытались найти в лице крымских татар, в лице Меджлиса некоего союзника, чтобы отбелиться и легализовать свои преступления по Украине, чего не произошло. Репрессивная политика по коренному народу была выбрана в знак мести. Конечно, есть маргинальная и очень маленькая часть тех «правильных» крымских татар, которые отрабатывают, как ряженые, которыми они щеголяют перед своими медиа, показывая: видите, есть счастливые крымские татары. Эта небольшая группа, интегрированная в систему так называемой власти, пытается распространить свое влияние. Они прибегают и к методам шантажа. Сегодня крымскотатарский средний и маленький бизнес заставляют вывозить автобусами людей на праздники оккупанта, которые они устраивают — иначе шантажируют бизнесом, заставляют выставлять свои торговые палатки, чтобы имитировать какую-то присутствие крымских татар на праздниках, организуемых оккупационной властью.
Сегодня у коренного народа даже такой юмористический скетч есть, что в день выборов Путина в Крыму все больницы были забиты крымскими татарами — это такая форма избежания необходимости идти голосовать. Когда люди до сих пор отказываются брать российский паспорт, хотя без него жить крайне тяжело, смотрят украинские СМИ — это тоже форма сохранения нерва с материком. Если вы выйдете в места компактного поселения крымских татар, то увидите, что Новый год они салютуют по киевскому времени. На праздники у крымских татар можно увидеть украинскую колористику, а девушки делают желто-голубой маникюр, люди до сих пор надевают вышиванки — такие вещи на бытовом уровне есть. Есть герои, которые сегодня не боятся это делать.
По вашему мнению, насколько полной и конструктивной была работа Министерства информационной политики в отношении крымских татар? От просветительской работы до академической, ведь, например, моя школьная программа мне так или иначе говорила о постоянных противостояниях.
— Мало того, украинцы тоже являются жертвой пропаганды советской историографии, когда крымских татар выдавали как народ-предатель, остатки татаро-монгольского ига. Хотя крымские татары — это микс всех народностей, населявших Крым. Но стереотипы существуют в представлениях даже рядового украинца. Мы в своей деятельности почти сразу после основания министерства задекларировали, что одним из приоритетных направлений являются оккупированные территории — Крым и Донбасс. Первое министерство, которое вообще имеет советника по вопросам Крыма при министре — Министерство информационной политики. Наверное, единственный орган исполнительной власти, который переводит сайт на крымскотатарской язык — это сайт Министерства информационной политики. Мы сегодня производим много контента — и просветительского, и имеющего нарратив, альтернативный пропаганде, которую сегодня видим с РФ. К этому мы относимся достаточно стратегически. Мы разработали два документа. Стратегия публичной дипломатии крымских татар является нашим внутренним документом, где мы объясняем, что такое коренной народ, почему это не о сепаратизме, какие права имеют коренные народы. Далее — Стратегия информационной реинтеграции Крыма, которую, надеюсь, вскоре примет Кабмин. Она станет документом правительства, в которой тоже фактически анализируем все, что происходит в Крыму, она дает возможность работать с тремя аудиториями — Крым, украинское общество и мировая аудитория.
Полную версию беседы смотрите в видеоверсии
Источник: Громадське радіо
