Благодаря напряженной работе переводчиков, редакторов и комментаторов, трудившихся над подготовкой издания «Каландар-наме», удалось выяснить, что это произведение написано на персидском языке Абу Бакром Каландаром Руми в Золотой Орде в середине XIV века, во времена правления ханов Мухаммада Узбека и Джанибека. Сам Абу Бакр Каландар Руми был «суфием, великим ученым, имамом мечети в городе Старый Крым».
Повторное открытие и публикация этой работы Ильнуром Миргалеевым, руководителем Центра исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М. Усманова (Татарстан, РФ), безусловно, является одним из величайших вкладов в изучение ислама в мире и Золотой Орды за последние 100 и даже более лет. Комментирование этой работы, несомненно, займет у ученых много времени, тем не менее у нас уже сформировалось представление, чем может быть эта работа, чтобы контекстуализировать ее как фундаментальный продукт исламской цивилизации Золотой Орды.
Многое из того, что мы знаем об исламе в Золотой Орде, получено благодаря уникальной информации, оставленной великим путешественником Ибн Баттутой. В своих путешествиях по территории Золотой Орды в 1333 году Ибн Баттута обнаружил, что мечети, религиозные судьи и суфийские приюты (завия) встречались там повсеместно. В городе Кырым, где он останавливался в завии, возглавляемой шейхом Задой аль-Хорасани, находился главный религиозный судья (кадий) юридической школы ханафитов, а также религиозный судья шафиитской правовой школы. Ибн Баттута упоминает мечеть, построенную в Кырыме в 1288 году с помощью египетского правителя Бейбарса, но мы также знаем о двух других мечетях, в том числе о конгрегационной мечети Кырыма, которую (хан) Узбек построил в 1314 году. В Каффе Ибн Баттута нашел мечеть, а в Азаке (Азов) повстречал религиозного судью и студентов, а также стал свидетелем чтения Корана, за которым следовала проповедь и благословения.
В описании великого путешественника Сарай Берке, столица Золотой Орды, был исключительным городом, с точки зрения активной религиозной жизни. В Сарае было 13 мечетей для общих пятничных молитв, в том числе одна мечеть для шафиитов. Он встретил там религиозных деятелей из многих исламских стран.
Ибн Баттута — уникальный источник по многим важным темам. Его отчет позволяет сделать вывод, что в Хорезме и Булгаре (последний, Ибн Баттута, вероятно, не посещал) исламское вероисповедание продолжалось без серьезных перерывов с домонгольских времен. Трудно сказать, насколько древней могла быть исламская инфраструктура в центрах, которые посетил великий путешественник на Северном Кавказе и в Крыму, но она определенно могла существовать до прихода монголов.
Быстрое развитие ортодоксальных исламских институтов в Сарае в течение нескольких десятилетий было впечатляющим. Не менее впечатляющим было то, что ко времени визита Ибн Баттуты высшие слои правящей элиты уже полноценно участвовали в религиозной жизни. Каждую пятницу, в мусульманский день отдыха, Узбек-хан посещал завию ученого проповедника (имама) Нукмана ад-Дина аль-Хорезми — «одного из выдающихся шейхов и человека с прекрасным характером, щедрого душой, необычайно великого человека, обладавшего смирением, но и чрезмерной строгостью по отношению к сильным мира сего». Хотя этот шейх смирялся перед бедными братьями, нуждающимися и путешественниками, его поведение по отношению к Узбеку было прямо противоположным.
Информация Ибн Баттуты позволяет понять роль суфийских орденов в распространении ислама среди самых широких слоев населения во всех пограничных районах Золотой Орды. Возможно, пора говорить о миссионерском исламе, распространяемом суфийскими орденами на территории Золотой Орды уже во времена Берке-хана. Не может быть никаких сомнений в том, что такой же миссионерский ислам существовал и во времена хана Узбека, так как завии, описанные Ибн Баттутой, в принципе были предназначены для использования в качестве узловых центров исламской религиозной и миссионерской сети на всей территории государства, созданного Бату-ханом.
Теперь мы можем обратиться к наиболее известным исламским тюркским текстам, которые позволяют говорить о суфизме в Золотой Орде. Самым известным из них является «Кысас аль-анбия» Рабузи («Сказания пророков»). Этот важный труд, ставший одним из самых популярных среди тюрок-мусульман Российской империи в XIX и начале XX века, представляет собой сборник рассказов о сотворении мира и пророках от Адама до Мухаммада. Он составлен около 1310 года в Рибат-и-Одуз в Туркестане для местного набожного чингизида Насируддина Токбуга, который плакал, слушая прочитанное. К XIX веку работа станет важным источником информации об исламе для татар Волго-Уральского региона, которых обучали религиозные учителя, находившиеся под влиянием традиций мистического ислама.
Другой труд, «Муджин уль-мюрид», был коротким религиозным сочинением, написанным в Ургенче в 1313 году. Содержание работы показывает, что она предназначалась для последователей суфийского ордена, поскольку в ней делается сильный акцент на достижении мистического знания о Боге, декларации о своем намерении стать мистиком. Без этого указания, вне своей идентичности, последователь не может стать учеником (мюридом) суфийского шейха, которому должен подражать (иктида) и тем самым стать частью сообщества (шухба). В сочинении приводится аналогия со стрелой: истина — это острие стрелы (наконечник), суфийский орден — стержень стрелы, а религиозный закон — перья на конце стрелы. Продвигаясь на пути к истине, новичок научится благодарить (шукр) Аллаха и поминать (зикр) святых людей.
Совершенно иной вид благочестивой религиозной работы, не относящейся к мистической традиции, представлен в трактате «Нахдж уль-фарадис». Эта работа состоит из четырех частей по десять глав в каждой. Первая часть, называющаяся «Положительные характеристики пророка Мухаммада», представляет собой подробный отчет о его жизни, откровении ислама, переселении из Мекки в Медину, чудесах и его смерти. Вторая часть, «Положительные характеристики правоверных халифов, семьи Пророка и четырех имамов», включает рассказы о первых четырех халифах (Абу Бакр, Умар, Усман, Али), жене Пророка Фатиме и двух сыновьях Хасана и Хусейна, а также об имамах, основавших четыре основные юридические школы (Абу Ханифа, Аш-Шафии, Малик, Ахмад ибн Ханбал). Третья часть, «Объяснение добродетельных дел, приближающих человека к Богу», объясняет достоинства пятикратного намаза, раздачи милостыни, поста в Рамадан, хаджа, уважительного отношения к родителям, халяльной пищи. Четвертая часть, «Объяснение злодеяний, отдаляющих человека от Бога», объясняет зло несправедливого пролития крови, прелюбодеяния, употребления спиртных напитков, высокомерия, лжи, любви к этому миру, лицемерия.
Содержание данной работы показывает, что это был труд ортодоксального суннитского характера, описывающий базовые знания и предписания, необходимые для того, чтобы быть хорошим мусульманином. Он включает сбалансированную информацию обо всех мусульманских юридических школах, отражающую состав суннитских ученых-правоведов в городах Золотой Орды, описанный Ибн Баттутой.
Ортодоксальный ислам явно доминировал в городах Золотой Орды, в то время как в Хорезме и других местах на юге существовала сильная суфийская традиция, которая даже сыграла заметную роль в обращении Берке-хана в ислам. Мы не можем точно знать, был ли «Нахдж уль-фарадис» предназначен для образовательных целей или его написание являлось просто благочестивым поступком автора.
У населения Золотой Орды имелось много причин для беспокойства о том, попадут ли они в рай. Возможно, последняя работа была связана с этим страхом. Вероятно, создание произведения на тюркском литературном языке Золотой Орды следует рассматривать как благочестивый поступок, направленный на то, чтобы стать более набожным мусульманином, научить других основным принципам ислама. Это произведение необходимо понимать как ответ на наказание, наложенное Богом в виде Черной смерти (чумы) в середине XIV века.
Юлай ШАМИЛЬ-ОГЛУ, профессор Университета Назарбаева (Nazarbayev University), Казахстан / Университета Висконсина в Мадисоне (University of Wisconsin–Madison), США
Адаптированный перевод с английского — Александр СТЕПАНЧЕНКО
