Почему европейцы боятся Ислама? Почему мы страдаем из-за терактов в Париже, а не в Пакистане? Что думает Ислам по поводу других религий? Толерантны ли белорусы, в частности минчане, к мусульманам? Об этом пойдет речь в беседе с главным муфтием Белоруссии Али Вороновичем.
В последнее время в глазах обывателей Ислам часто выглядит как религия, которая несет определенную опасность. Давайте начнем с официальной позиции духовных лидеров мусульман по поводу ИГИЛ.
— Общая позиция у всех мусульманских ученых одинаковая: ИГИЛ мы осуждаем. Часто ИГИЛ сравнивают со средневековой сектой хариджитов, а их деятельность Исламом порицается. При этом ведь такие радикальные идеи — не чисто исламское явление. Во многих религиях в разные времена возникали какие-то группировки, которые совершали теракты и устраивали бунты. С ходу провести аналогии непросто, но, скажем, акты ирландских или баскских террористов часто прикрываются, в том числе и религией. Есть примеры индуистского радикализма, когда сжигали мечети и убивали мусульман. То есть важно понимать, что у такого экстремизма корни не исламские, а социальные, психологические и экономические. А вообще Ислам — это миролюбивая религия. В мире около 1,5 миллиарда мусульман, и всё это мирные пахари и пекари, которые занимаются своими делами и не лезут в политику. Да, есть группировки, поддерживаемые какими-то идеологами. Только я полагаю, что эти идеологи сами далеко не верующие люди, а скорее делают это все в политических целях.
Люди, которые за этим стоят, возможно, рассуждают в политических и экономических категориях, но те, кто идет на смерть, размышляют категориями религиозными. Как думаете, почему так получается?
— Смертники и те, кто уезжает простыми бойцами в ИГИЛ, — это фанатики. Как правило, это молодежь, которая легко ведется на пропаганду. У меня есть некоторый опыт общения с людьми из достаточно радикальных группировок — несомненно, более мирных, чем ИГИЛ, но все-таки радикальных, которые отмежевались от традиционного Ислама и двигаются в другом направлении. И их всех объединяет нескольких ключевых признаков: ни у кого нет высшего образования, они часто неофиты, у которых нет традиционных представлений из семьи о том, что такое Ислам, и они идут за той информацией, которая попалась им первой. Никто из них не служил в армии, зато почти все побывали в местах лишения свободы. Есть и общие психологические черты — скажем, высокомерие и желание как-то возвыситься над другими людьми.
Но ведь пропаганда что-то им обещает и ссылается при этом на Коран.
— Полагаю, что просто вырывают фразы из контекста — наверное, обещают рай. Но по всем заповедям Ислама убийство детей, женщин и мирных жителей запрещено. Поэтому, если ты взрываешь мирных людей, тебя ждет ад. Конечно, Ислам не пацифистская религия. Если на мусульманскую страну или семью нападают, мужчина должен их защищать, но защита должна быть адекватной и касаться только агрессоров. Ехать в Париж и убивать мирных жителей запрещено, а убийство — один из страшнейших грехов. Можно, наверное, вырвать какие-то фразы из контекста и что-то приврать, как это, видимо, и делают в целях пропаганды. Но вольные толкования в Исламе тоже осуждаются, потому что нужно брать толкования уважаемых ученых и опираться на них, а ни в коем случае не толковать самостоятельно.
После терактов мусульмане всего мира делали заявления о том, что ни они, ни их религия не имеют никакого отношения к ИГИЛ. Как вам кажется, минские мусульмане ощущают какую-то дискриминацию в связи с терактами?
— В Минске около 10 тысяч мусульман: есть соблюдающие, есть несоблюдающие — очень разные люди. Естественно, среди них я ни разу не встречал никого, кто бы выступал в поддержку ИГИЛ. И в целом мне кажется, что в Минске все очень спокойно: теракты в Европе на жизни минских мусульман особо не отражаются. По крайней мере, я не слышал, чтобы кто-то жаловался, что дискриминации не было, а сейчас появилась. Скажем, устроиться на работу при неславянской внешности всегда было сложнее — эти проблемы как раньше были, так и теперь есть.
То есть вы хотите сказать, что минчане не такие толерантные, как принято считать?
— Да, существует бытовая ксенофобия. К нам как-то приходил социолог, у которого была диссертация о толерантности белорусов, в частности по отношению к мусульманам. Там было серьезное социологическое исследование, которое показало, что на прямые вопросы «толерантны ли вы» и «как вы относитесь к представителям других религий» все отвечают, что они, конечно, толерантны и к другим религиям относятся хорошо.
Но когда доходит очередь до вопросов на так называемую социальную дистанцию, вроде «Хотели бы вы, чтобы ваши соседи были мусульманами?» или «Выдадите ли вы дочь замуж за мусульманина?», то ответы становятся совсем другими. Так что в Минске бытовая дискриминация есть, но мне не кажется, что это случилось в последнее время. Ну вот ехал я с семьей в электричке, и мне там нагрубили — возмущались, мол, понаехали тут. А то, что мои предки живут здесь уже 600 лет — это уже другой вопрос.
И все-таки, если вернуться к нашему разговору о миролюбивости Ислама, скажите, какова официальная позиция по поводу других религий?
— Ислам признает свободу выбора религий и хорошо относится ко всем религиозным направлениям. Когда в первые столетия Ислама существовал истинный халифат, то на его территории проживали и иудеи, и христиане — и все имели право исповедовать свою религию. Даже если обратиться к истории: когда евреев стали преследовать в Испании после реконкисты — куда они бежали? В Северную Африку, где были мусульмане. Если бы Ислам не занимал такой позиции по отношению к другим религиям, то в Египте не осталось бы коптов, а ведь их там около 15%. В Ливане — половина христиан, в Сирии христиане — тоже значительная часть населения, в Иране сохранилась прослойка зороастрийцев, а в Индии, которая почти тысячу лет была исламской, до сих пор почти все индуисты.
Но при этом в Саудовской Аравии или Пакистане вроде как есть случаи наказаний за переход в другую религию.
— Здесь надо разделять, где есть преследование других религий, а где преследование перехода мусульман в другие религии. Ни в Пакистане, ни в Саудовской Аравии никогда не преследуются представители других религий. С другой стороны, в мусульманском законодательстве действительно есть наказания за переход из Ислама. Но даже по законам шариата вероотступничество, так же как, скажем, прелюбодеяние, карается только на территории конкретного государства. И уж конечно, в Белоруссии такие вопросы вообще не актуальны, люди спокойно переходят из Ислама в другие религии и точно так же приходят из других религий в Ислам.
То есть для Белоруссии все эти вопросы неактуальны?
— Думаю, что в большей степени это актуально для Европы, но вообще страдают чаще всего именно мусульмане. Конечно, события в Париже — это трагедия. Но ведь подавляющее большинство терактов происходит не в Европе, а в Пакистане, Афганистане, Ираке — почти каждый день там взрывы на рынках. Другой момент, что в массовом сознании европейцев эти теракты не так страшны, как те, которые происходят в Европе.
Вам не кажется, что это просто вопрос большей идентификации себя с тем, кто ближе? Скажем, теракт, произошедший в Париже, оказывает на нас большее впечатление, чем если бы он произошел в Новой Зеландии?
— Нет, я думаю, что для европейца жизнь европейца дороже, чем человека, погибшего в Африке. Это проблема мировоззрения. Когда в Париже была история с «Шарли», то туда слетелись президенты множества стран, а когда в Пакистане в школе убили 200 детей — никто не прилетел.
И как вы считаете, почему это происходит?
— Корни всего этого еще в истории. Возьмите любой школьный учебник, и вы увидите, что история там очень европоцентрична. Про историю Франции и Англии — половина учебника, а про Арабский халифат — два часа учебного времени.
Но разве история, которую преподают в арабских странах, не арабоцентрична? Так же, как и американские учебники американоцентричны.
— Нет, в арабских странах история тоже европоцентрична. Увы, так и есть. Мусульманская цивилизация сыграла очень значимую роль в развитии многих наук: алгебры, физики, астрономии, медицины, химии, но это редко упоминается в школьных учебниках. Все это пошло еще со времен крестовых походов, когда начались попытки христианского мира завоевать часть мира арабского. И тут же началась информационная война, то есть попытки принизить значение исламской цивилизации. Потом был период колонизации, когда многие стремились стереть память о достижениях мусульман.
То есть вы говорите о том, что культурное противостояние есть?
— Я бы не стал называть это противостоянием, а то вы скажете, что оно оправдывает терроризм. Даже если существует какое-то непонимание, невозможно этим оправдать человеческие жертвы. Я веду к тому, что и европейцы должны понимать, что в мире сложилась несправедливая экономическая система, которая приводит к множеству проблем. Например, если я работаю фермером в Германии, то получу в сто раз больше, чем люди, которые работают фермерами в Афганистане.
Ну, или в Белоруссии.
— Да, или в Белоруссии, или в Парагвае. Но ведь мы утверждаем, что деньги — это мера вложенного труда, а получается совсем не так. Такое распределение благ является одной из причин массовой миграции, потому что любой человек стремится жить лучше. И вот люди на резиновых лодках переправляются в Европу, и все эти мигранты, не понимая европейскую культурную среду, совершают преступления и создают проблемы. Но все-таки корнями все это уходит в несправедливую систему распределения экономических благ. Поэтому чем бороться с мигрантами и строить заборы, возможно, стоит подумать о том, как построить более справедливую экономическую систему.
Есть информация о том, что Кувейт, Саудовская Аравия или Арабские Эмираты вообще не принимают беженцев из Сирии.
— Да, не приняли ни одного. Вообще легче получить гражданство на Луне, чем в Саудовской Аравии. Но ведь никто и не говорит, что несправедливая система распределения ресурсов касается только Европы. Нет, страны Персидского залива подняли свой уровень жизни за счет нефти. И это тоже общая проблема неравенства. Возможно, европейцы все же чаще задумываются об этом, чем богатые арабские страны.
А как вам кажется, почему политические и экономические интересы террористических организаций на данном этапе истории прикрываются именно Исламом?
— Я думаю, что кто-то разложил карты и Ислам оказался удобнее всего. Дело и в территории, и в бедности, и в большом количестве молодежи, и в нестабильности политической ситуации. Корни проблемы не в Исламе, плоха ситуация, которая вокруг него сложилась. Вспоминая классиков, стоит сказать, что базисом все-таки является экономика, а все остальное, в том числе и религия в данном случае, — только надстройка.
Источник: citydog.by
