Легендарная женщина-воин, врач-хирург и пресс-секретарь батальона имени Джохара Дудаева, чеченка по национальности и патриот Украины по велению сердца, Народный Герой Украины Амина Окуева, которую в последние 2 года привыкли видеть в военной форме, поделилась неимоверной фотосессией на своей странице в соцсети Facebook.
На снимках (автор фото — Александра Лисицкая) камуфляжное облачение воина АТО уступило место женственному одеянию — единственное, что осталось неизменным — платок на голове, элемент традиционного хиджаба истинной мусульманки, которому Амина не изменяет в любых условиях.
— Ещё немного фото в несвойственном для меня виде, − сопровождает смайликом-улыбкой публикацию Амина и замечает со свойственным ей юмором, − Фотосессия в платье − неплохое средство против весенней хандры, но я знаю средство получше: многокилометровые прогулки в грязи по щиколотку в полной выкладке. Всё-таки это помогает существенно качественнее… камуфляжное облачение.
В своё время наш корреспондент имел возможность пообщаться с Аминой Окуевой, и на вопрос, что определило в свое время выбор профессии врача, женщина-воин ответила:
— Помимо того, чтобы приносить пользу обществу в целом и спасать людей, у меня была ещё одна конкретная мотивация. Сейчас, думаю, я могу о ней сказать публично. На момент моего поступления в медицинский университет у меня Дома, в Чечении, был разгар второй русско-чеченской войны. Врачей катастрофически не хватало. Раненые партизаны часто мучительно погибали от вполне операбельных ран из-за невозможности доставить их в больницу (их бы там не вылечили, а лишь продлили муки, передав в руки российских и кадыровских палачей). Я решила стать врачом, чтобы помочь, в первую очередь, своему народу, который нуждался в квалифицированных медиках. Именно по этой же причине я изначально определила для себя хирургию как специализацию в медицине. И я очень стремилась к тому, чтобы стать хорошим специалистом в кратчайшие сроки. К сожалению, врачом быстро стать невозможно, и за время моей учёбы ситуация сложилась так, что мои знания и навыки пригодились уже здесь — для защиты страны, которая дала мне возможность получить медицинское образование. Правда, в борьбе с тем же самым врагом.
Что формировало Вас как личность? Что повлияло на Ваш характер?
− Помимо общепринятых вещей, таких, как врождённые качества, основы воспитания и встречи с людьми, огромную роль в формировании человека играют книги, с которыми он идёт по жизни.
Для меня стержень всего — религиозная основа в виде священного Писания — Корана, а также Сунны. Но неотъемлемой частью моего внутреннего мира являются и другие книги. Мой характер состоит из неутомимой жажды жизни Джека Лондона; стойкости в борьбе против несправедливости Ремарка; доброты и мудрости Льва Николаевича Толстого; жёсткости и реализма Хемингуэя; тонкого юмора О’Генри; воинственного духа Киплинга; загадочности Булгакова; романтического трагизма Ахматовой…
Важное место в этих рядах занимают чеченские писатели и поэты. Для меня очень ценен выстраданный дух свободы нашего народа, отражённый в произведениях Зелимхана Яндарбиева, Абузара Айдамирова, стихах Апти Бисултанова. А не так давно я открыла для себя богатый мир украинской литературы. Как только будет хоть немного больше свободного времени, думаю, что и там почерпну много полезного для себя. Ведь формировать свой характер и улучшать свою человеческую суть никогда не поздно.
Амина, слово «война» − женского рода, но женщина на войне — явление достаточно редкое. Насколько вообще это сочетаемо?
− Это такой штамп касательно женщин. А что уж говорить, когда женщину, как говорится, «довели», разрушив её жизнь, убив её близких… Такая женщина может стать намного более последовательным, непримиримым и жестоким бойцом, чем большинство мужчин.
Ваше участие в отстаивании суверенитета и территориальной целостности нашей страны сделало одно Ваше имя символом действенного и бескомпромиссного стремления к правде, к победе добра над злом, борьбе за справедливость. Что, на Ваш взгляд, отличает «обычного человека», достаточно пассивного мирного обывателя от пассионарной, способной переступить страх и инстинкт самосохранения личности?
− Действительно, я иногда чувствую такое отношение. Особенно, когда люди на улицах узнают, подходят и выражают слова благодарности. Меня такое отношение даже несколько пугает. Я ведь — вполне обычный человек, с кучей своих недостатков и немалыми странностями, которые, впрочем, наверное, как раз и послужили основой моей популярности. Я действительно говорю то, что думаю и как чувствую. И делаю то, что считаю правильным.
Так может каждый. Просто приоритеты для всех разные. В этом и отличие. Главное: поставить правильную задачу, правильную с моральной точки зрения, а затем все усилия приложить для её осуществления. Я верю в то, что ничего не произойдёт с человеком, кроме того, что предписано ему Всевышним.
Абсолютно все не могут подняться и пойти в зону АТО… Но велик удельный вес тех, кто поставил себя в позицию стороннего наблюдателя, заявляя, что «это не моя война». Многие путают понятие «Родина» с понятиями «правительство», «руководство страны». Я это веду к тому, что у Вас, как ни у кого другого, могла бы быть обида на украинское государство, так долго удерживавшее в застенках Вашего супруга, но это никоим образом не сказалось на Вашем участии в борьбе за Родину…
− Каждый должен делать то, что он умеет делать лучше всего. Делать это искренне, со всей отдачей и во благо своей Родине и народу. Например, есть человек, у которого налажен бизнес, который зарабатывает хорошие деньги, часть из которых тратит для снабжения армии. Если этот человек всё бросит и уйдёт на фронт, много шансов, что его бизнес значительно пострадает и помогать он сможет меньше или вовсе не сможет. Думаю, ответ очевиден: чем быть на фронте рядовым, каким-нибудь стрелком, скорее всего, посредственным, пусть лучше этот человек работает и поможет нескольким батальонам, а то и бригадам. Более того, я думаю, что должна быть введена официальная возможность откупиться от службы в армии, то есть, чтобы те средства, которые всё равно кто-то платит нечистым на руку медикам или военкомам, шли вполне легально в кассу на снабжение армии. Те, кто не хочет служить, тем более на фронте не нужны. Слабые духом и телом люди — лишь помеха на войне.
Ваши функции в АТО? Кто Вы в большей степени: врач, пресс-секретарь, боец?
− Свою функцию как врача я сознательно ограничиваю. Это потому, что понимаю: случись что-либо действительно требующее вмешательства врача − меня привлекут в любом случае. А если позиционировать себя исключительно как медика, то так всю войну и просидишь в медсанчасти, что в мои планы, понятное дело, не входит.
Я стараюсь овладеть всеми возможными навыками, полезными на войне: чем больше умеет и знает человек − тем больше от него бывает пользы в различных экстремальных ситуациях, когда необходимо быстро принять решение, особенно, если окружающие замешкались и растерялись. Овладение же смежными специальностями в армии для военных подразделений развитых государств — норма. То есть больше всего ценятся бойцы, которые могут при необходимости заменить выбывшего из строя товарища.
Ваше отношение к тому, что на стороне террористических квазигосударственных «республик» воюют боевики из Чечни, называющие себя мусульманами?
− Ислам отличается от бытового христианства, где человек может говорить и делать всё, что угодно. Можно совершить действия или сказать слова, которые выводят из Ислама. Если человек, который называет себя мусульманином и даже совершает мусульманские обряды, при этом воюет на стороне врагов этой религии, то мусульманином он считаться не может. Очевидно, что российская империя является историческим врагом мусульман, а путин, кадыров и прочие современные тираны, правящие там, уничтожают мусульман только лишь за соблюдение религии. Поэтому людей, которые сражаются на стороне этих нечестивцев, единоверцами я не считаю. Напротив, презираю их ещё больше, чем остальных террористов за то, что они предали и продали свой народ и свою религию.
Говорят, что ничто так не роднит, не сплачивает людей, как перенесенные вместе трудности. Боевое братство — особая грань человеческих отношений. Что же так цементирует и сближает совершенно разных людей, с различными характерами, культурами, уровнем образования, интеллекта и многих других качеств?
− В отношениях между людьми на войне действуют примерно такие же законы, как и в мирной жизни. Всё естественно: с кем-то характером сходишься, с кем-то — не очень. С кем-то больше общих интересов, с кем-то — меньше. Единственное отличие в том, что на фронте всё происходит намного быстрее. Можно за несколько недель так сдружиться с человеком, как не сдружился с товарищами, с которыми знаком всю жизнь. В то же время, некоторые люди показывают такие свои качества, за которые сразу перестаёшь их уважать, хотя в мирной жизни мог бы долгие годы общаться с ними и не заметить этих качеств. Одним словом, на войне тот самый «пуд соли» съедается намного быстрее. И если уж возникла фронтовая дружба, то это на всю жизнь.
Что помогает не ожесточиться в условиях войны? Как не «раскиснуть» после потерь?
− Война в любом случае ожесточает в той или иной степени. Это естественный процесс: если всё происходящее воспринимать близко к сердцу и оставаться сентиментальным, то психика может не выдержать. Это зависит от тех качеств, которые были сформированы в человеке, а также от окружения, в первую очередь хорошего командира, который будет наставлять, подавать собственный пример, контролировать и заботиться о своих бойцах. Мне с этим повезло: на этой войне было два человека, которые помогали мне советами и наставлениями, их я считаю своими командирами. Одного из них я назвать не могу, но он говорил мне: «Помни, солдат — это не убийца, а защитник, и наша задача на войне − в первую очередь защищать». И, конечно, это Иса Мунаев, который известен всем в Украине. Это был человек высоких моральных качеств. Он потерял в войнах на нашей Родине очень много близких людей, но это не ожесточило его, и он всегда своим собственным примером показывал нам, какими надо быть.
Знаете, российская пропаганда работала очень хорошо все эти годы, и нас, чеченское сопротивление, представили в глазах всего мира и украинцев в частности, как жестоких и беспринципных убийц. В действительности же, всё было с точностью до наоборот. Приведу один пример, как нельзя лучше иллюстрирующий, на мой взгляд, то, что значит оставаться Человеком на войне: в 2000 году, вскоре после начала второй русско-чеченской войны, когда армия Ичкерии была вынуждена выходить из окружённой столицы — города Джохара (Грозного), узнали, что выход из города заминирован, кто-то предложил пустить вперёд русских военнопленных, мол, их не жалко… И тогда Лечи Дудаев (мэр Грозного) сказал, что они тоже люди, и что нам не пристало уподобляться русским. Впереди должны идти мы сами — командиры. С ним согласились все. Лечи хотел пойти первым, но его отстранил Шамиль Басаев и пошёл вперёд. Через несколько шагов он подорвался. Ему оторвало ступню. Тогда вперёд вышел Лечи Дудаев и тоже через несколько шагов подорвался и погиб… За ним «разминировать» проход своими телами пошли остальные чеченские генералы. Так они и шли, взрываясь и прокладывая своими телами дорогу другим, в числе которых (идущих сзади) были и русские военнопленные…
А вот не раскиснуть после потерь − это, пожалуй, самая сложная задача на войне. Думаю, общего рецепта от неё нет. Я очень долго «собирала себя по кускам» после гибели нашего командира — генерала Исы Мунаева. И сейчас его часто мучительно не хватает… Наверное, только время лечит эти раны. Хотя, скорее даже не лечит, а, как сказал Ремарк, «закрывает их сверху марлевой повязкой».
В обществе накопилась определенная эмоциональная усталость, и у многих возникает некая психологическая глухота и слепота к объективной (насколько это возможно) информации о происходящем на линии столкновений. И если для человека гражданского такая роскошь позволительна, то неадекватная оценка ситуации в условиях войны в прямом смысле смерти подобна. Насколько сложно удерживаться от соблазна принимать желаемое за действительное?
− У военнослужащих, несущих службу в зоне АТО, думаю, таких «розовых очков» не бывает. Я бы даже сказала, что сознательно мы всегда готовимся к худшему, правда, обсуждаем эти варианты развития событий только между собой, не посвящая в это гражданских. В принципе, такая перестраховка — правильное решение, а если худшие прогнозы не сбылись, то можно только порадоваться.
Понятно, что народ устал, в чём-то разочаровался, в чём-то расслабился, но этого ни в коем случае нельзя допускать. По кровавым событиям (2015 года — ред.) под Верховной Радой в Киеве мы видим, что кремль решил перенести свои усилия на центральную Украину. Поэтому, к сожалению, надо быть готовыми к тому, что провокации, в том числе и с жертвами, могут произойти в любой части Украины. И это ни что иное, как одна из составляющих гибридной войны, которую ведёт против нас российская империя.
Чему Вы себя посвятите после победы? Каким Вы видите свое будущее?
− Победа в нашем случае − понятие растяжимое. Но мой взгляд, нельзя говорить о полной победе до тех пор, пока система, существующая в российской империи, сама эта империя не будет разрушена.
Если исчезнет необходимость защищаться с оружием в руках, но сохранится необходимость борьбы с российской империей на мировой арене с информационной, политической, экономической точек зрения, то я все свои усилия приложу к этому.
Если же говорить о полной победе, то, конечно, хотелось бы вернуться на Кавказ. Во-первых, за те годы, что я не могла бывать в Чечении, я сильно соскучилась, а во-вторых, наш опыт, знания и желание построить справедливое государство там будут нужнее, чем в Украине.
