Уроженец Египта д-р Мохаммад Хельми признан мемориалом «Яд Вашем» первым в истории арабом-Праведником народов мира.
Согласно израильскому Закону о Памяти Катастрофы (1951), неевреям, спасавшим евреев в годы нацистской оккупации Европы, Катастрофы (Шоа), присуждается данное звание («хасидей умот ха-олам») с выдачей почётного сертификата и именной медали. На сегодня Институт Катастрофы и героизма признал праведниками мира 26 513 человек из 51 страны, среди которых — около 90 мусульман (в основном, албанцев). Но Мохаммад Хельми — первый араб, отмеченный этим званием.
Праведником народов мира египетский врач был признан еще в 2013 году, но все эти годы его родственники отказывались от получения награды под предлогом того, что Израиль, созданный в 1948 году, не имеет права представлять всех евреев-жертв Холокоста, и настаивая, что доктор спас Анну не как еврейку, а как человека, которому грозила опасность. Эта позиция усугублялась тем, что один из членов семьи погиб в войне между Израилем и Египтом.
Тем не менее осенью 2017 года представители «Яд Вашем» нашли человека, согласившегося принять награду. Им стал 81-летний профессор, д-р медицины Нассер Кутби из Каира — сын племянника д-ра Хельми, лично знавший праведника. Кутби активно противостоит антисемитизму в Египте и помнит хорошие отношения между евреями, мусульманами и христианами в середине прошлого века, отмечая огромный вклад евреев в египетскую политику и культуру. Он также признался, что один из его двоюродных братьев был женат на еврейке, владевшей модным магазином одежды в Каире.
На решение родственников Хельми принять израильскую награду, пусть и в Берлине, повлияла также режиссер Талия Финкель, снявшая о праведнике фильм «Анна и египетский врач».
Однако церемония награждения прошла в германском МИДе, а не в посольстве Израиля в Берлине, поскольку египтянин не хотел получать почетный диплом непосредственно от израильского учреждения.
— Хельми не только доказал, что мусульмане и евреи могут быть в ответе друг за друга, но и рисковал своей жизнью, спасая знакомых евреев, — сказал посол Израиля в Германии Джереми Иссахаров. — Тем самым он указал нам другой путь, в отличие от тех, кто пытается посеять вражду между евреями и мусульманами, — путь сострадания.
Об истории жизни и подвига Мохаммада Хельми пишет израильское издание Хадашот.
Мохаммад Хельми — сын египетского майора, уехал в веймарскую Германию в 1922-м, изучал медицину в университете Фридриха-Вильгельма (ныне университет Гумбольдта в Берлине), работал в больнице Моабит, где две трети врачей были евреями, а потом в Институте Роберта Коха.
После прихода к власти нацистов Хельми получил статус «хамита» (то есть потомка Хама — сына Ноя), что не позволяло работать в системе общественного здравоохранения, но не лишало частной практики. Как неарийцу ему также был запрещен брак с немкой, поэтому на своей невесте д-р смог жениться лишь после войны.
С началом Второй мировой осенью 1939-го Хельми вместе с другими египетскими соотечественниками был интернирован — немцы хотели использовать египтян (чья страна находилась тогда под британским протекторатом) для обмена военнопленными с Великобританией. Правда, поскольку нацистский режим был заинтересован в хороших отношениях с арабским миром, доктора освободили в мае 1940 года, обязав регулярно отмечаться в гестапо.
В 1941-м он, заменяя немецкого врача, получил собственную практику. Вскоре к нему обратилась молодая пациентка — румынская еврейка Анна Борос, которой грозила депортация. Доктор спрятал ее в своей квартирке в берлинском районе Бух, выдавая за кузину из Дрездена. Она жила под мусульманским именем Надья, носила хиджаб и даже состояла в фиктивном браке с другим мусульманином.
Мохаммад Хельми помог также матери и отчиму Анны Борос — Юлии и Георгу (они были защищены от депортации арийским происхождением Георга), а также ее бабушке Сесилии Рудник. На протяжении всей войны Хельми лечил их и снабжал лекарствами. Более того, врач нашел для Сесилии убежище в доме немки Фриды Штурман, где пожилая женщина скрывалась более года. Штурман делилась с ней своим продовольственным пайком и, как и д-р Хельми, была признана впоследствии Праведницей народов мира.
Все это было крайне опасно — разыскивая Анну, гестапо арестовало ее мать и обыскало квартиру Хельми.
— Хороший друг нашей семьи, доктор Хельми… прятал меня в своей квартире до конца войны, — вспоминала Анна. — С 1942 года у меня не было контактов с внешним миром. Гестапо знало, что доктор был нашим семейным врачом и что он владел квартирой в районе Бух.
В 1944-м после жестокого допроса Юлия и Георг признались, что египетский врач приютил Анну. Мохаммад ловко лавировал на допросах, переведя ненадолго Анну к Фриде Штурман и демонстрируя гестапо письмо от девушки, из которого следовало, что та осталась с тетей в Дессау. После того, как опасность миновала, Анна вернулась в свое убежище.
Вся семья пережила Холокост и после войны эмигрировала в Соединенные Штаты, не забыв о своих спасителях. В 1950-е годы они писали обращения в Сенат Западного Берлина, после чего муниципальные власти признали Мохаммада Хельми героем своего города.
После войны доктор женился на своей невесте-немке Эмми Эрнст и работал врачом. Он поддерживал связь с Анной Борос (в замужестве — Гутман), с которой несколько раз встречался в Западном Берлине.
Д-р Мохаммад Хельми скончался в 1982 году, не оставив потомства — родственники говорят, что пара не хотела иметь детей, дабы те не видели ужасов войны.
