События в Казахстане остаются в центре внимания мирового сообщества с начала этого года. Протесты в стране были жестоко подавлены: президент отдал приказ стрелять в протестующих на поражение. В Казахстан введен военный контингент так называемых миротворцев ОДКБ. Несмотря на то, что ситуацию освещают многие СМИ, информация зачастую противоречива и неоднозначна. Правдивой картины событий катастрофически не хватает, поскольку Казахстан практически отрезан от мира: там отключен интернет, мобильная связь работает с перебоями.
В эксклюзивном комментарии для «Ислам в Украине» журналист интернет-издания БАСЕ (БӘСЕ), политэмигрант Айдос Садыков коротко проследил хронику протестов, а также ответил на вопросы, были ли требования протестующих изначально сугубо экономическими, и почему власть так жестко отреагировала на мирные митинги.
Айдос Садыков: Первоначально 2 января 2022 года на митинги вышла Мангиста́уская область. Первым поднялся город Жанаозен, где вышли тысячи людей, поднялся и областной центр, Актау, затем поднялись все пять райцентров области: Шетпе, Бейнеу, Курык, Форт-Шевченко и Мангистау. К концу дня стала подниматься соседняя Атырауская область, а затем митинги перекинулись на западные области, на Актобе (Актюбинская область), где не только люди вышли на массовые митинги, но и остановились все промышленные предприятия. Замечу, что везде по западу остановились предприятия, забастовали все заводы — это был такой массовый протест. Весь западный Казахстан поднялся 2–3 января, а 4 и 5 января уже поднялись все остальные регионы. 5-го поднялся в Северо-Казахстанской области город Петропавловск. Таким образом, поднялся весь Казахстан, процентов 80 районных центров и поселков районного значения. И это была на самом деле большая народная революция. Майданы стояли круглосуточно. Несмотря на дикий мороз стоял западный Казахстан, четыре областных центра и многие районные центры стояли круглые сутки. Жгли костры. Например, в Актобе был мороз до минус 20, и люди стояли на площади.
Вначале власти пытались погасить протесты уступками. То есть первоначальные требования мангистаусцев о снижении цен на газ с 120 до 50 тенге, то есть с 25 центов до 12 центов за литр, если в пересчете — это требование власти на второй день выполнили, сначала снизив цену до 85 тенге, а затем и до 50.
Корр.: Но потом люди требовали не только снижения цен на газ — они требовали и смены режима…
А. С.: Да, такие требования были, и вслед за снижением цен на газ власти отреагировали и на звучавшие повсеместно призывы «Шал, кет!» («Старик, уходи!»), «Назарбаев, уходи вместе со своими родственниками!» — таким образом люди требовали смены режима. Токаев (президент Казахстана. — Ред.) вышел з заявлениями о том, что принял полномочия Секретаря Совета безопасности. Это говорит о том, что Назарбаев отдал свои последние полномочия Токаеву. Затем появился «вброс», что якобы арестованы и задержаны его (Назарбаева. — Ред.) племянники, и что якобы вся его клика бежала из страны на самолетах. Конечно же, это все была неправдивая информация. Назарбаевы никуда не уходили. Эти вбросы были еще одной попыткой снизить градус протестов, убедить митингующих в том, что их требования выполнены, что Назарбаев ушел и нынешний президент — Токаев, а к нему «у вас претензий нет, поскольку ничего такого он еще не сделал»…
Это был большой организованный фейк, и в течение двух дней мне пришлось объяснять в эфире многих каналов, почему и для чего это (вбросы. — Ред.) происходит. Я с самого начала не верил, что Токаеву, за которым никого нет — ни кланов, ни богатых родственников, ничего, никакого влияния, — удалось это сделать (взять всю полноту власти. — Ред.).
Затем власти, понимая, что не справятся с протестами, реально ведущими к тому, что власть имущим действительно придется бежать из страны, делают следующее: они организовывают беспорядки.
Корр.: Каково Ваше мнение, имеет ли отношение ФСБ РФ к организации погромов и мародерства?
А. С.: Конечно же! ФСБ — это курирующий орган Комитета национальной безопасности. И я думаю, что вот эти операции — и зачистка, и расстрелы в Алматы — это все напоминает почерк Путина в Волгодонске, провокации против чеченцев, когда они обвинили их в терроризме в конце 90-х — начале 2000-х. Все это очень похоже на то, как дискредитируется процесс, как представить всему миру и всему народу, что происходящее — это на самом деле не мирные митинги, а «атаки боевиков», что на самом деле протестующие — это «мародеры, хулиганы, террористы, экстремисты». Например, атаки на акиматы были осуществлены провластными боевиками. У нас есть записи с мест с заявлениями мирных митингующих, что это совершали провокаторы, затесавшиеся в их ряды, пытавшиеся повести за собой людей. Например, так было в Актобе: провокаторы пытались поднять людей в атаку на акимат, а когда им это не удалось, они сами пошли. При этом полиция расступилась, пропустив их, и снова сомкнула ряды. Камеры снимали, как провокаторы заходят — и это пустили в эфир, понимаете? То же самое они (власти. — Ред.) сделали в Алматы, только покрупнее масштабом, потому что Алматы — большой, огромный город: они выпустили уголовников, чтобы те своими действиями создавали неприглядный имидж протестующих.
И после этого отключается интернет и сотовая связь, и начинаются массовые расстрелы мирных митингующих. Видеодоказательства — записи жестоких сцен расстрелов — у нас есть на Telegram-канале БАСЕ.
Однако Токаев понимает, что казахстанская полиция и военные ненадежны, так как силовики массово переходят на сторону народа, и тогда он обращается за помощью к Путину и просит ввести войска ОДКБ в Казахстан. И эти войска в срочном порядке прилетают в Казахстан — они, очевидно, уже стояли наготове — для подавления народной казахской революции.
Корр.: На ваш взгляд, почему последовала такая моментальная реакция, и чем объяснить то, что Россия, в течение семи лет обвиняющая украинские власти в войне с собственным народом, так поспешно поддерживает власть Казахстана, действительно развязавшую войну со своими гражданами?
А. С.: Российские войска уже в начале протестов были готовы. Россия знала, что протесты могут зайти очень далеко в невыгодном для России направлении. Россия прекрасно понимала, что каждый день промедления грозил тем, что режим в Казахстане был бы просто сметен. Поэтому Путин принял решение о введении войск в Казахстан, обходя все необходимые процедуры. Ему было важно, чтобы у власти остались те, кто является единственной его опорой.
Корр: Путин боялся утратить союзника в лице нынешней власти Казахстана или он в большей степени стремится к поглощению Казахстана Россией?
А. С.: В идеале Путин видит поглощение, но прекрасно понимает, что сейчас заявить о вхождении Казахстана в состав России значит вызвать национально-освободительную войну. К этой цели он будет продвигаться другими, окольными путями. Это будет происходить в завуалированной форме, чтобы народ Казахстана мог обмануться и не понять, что происходит оккупация и поглощение, а думал, что это якобы в интересах Казахстана. Как озвучивается сейчас: «борьба с терроризмом», «борьба с экстремизмом» и т. д.
Корр.: А как народ Казахстана воспринял ввод так называемых миротворцев?
А. С.: Народ стопроцентно воспринял негативно, кроме отдельных личностей, которые изначально высказывались за союз с Россией.
Корр.: Теперь власти Казахстана сообщают о «нормализации ситуации», отсутствии протестов — так ли это? Что знаете вы от земляков из Казахстана?
А. С.: С ночи 5 января интернет в Казахстане отключен, временами на пару часов он включается, и за это время нам люди успевают переслать какую-то новую информацию о происходящем.
Что касается самих протестов — майдан держался в Жанаозене и Актау до 13:10 8 января, когда был распущен самими протестующими. Они понимали, что начнется расстрел и расправы: власти начали по одному задерживать лидеров протеста. Кого-то из активистов власти, предварительно успев «сломать» или «купить», возвращали на места протестов — и эти люди, выступая на митингах, говорили: «Мы победили, мы газ получили, Назарбаев сбежал — давайте распускаться!» И вот последний майдан в Жанаозене 8 января разошелся… То есть, Жанаозен — город, который дал начало протестам, их формально и закончил.
Корр.: По публикациям мировых СМИ сложилось впечатление, что как такового штаба сопротивления, одного лидера протестов в стране не было, и митинги не имели координации, были стихийными и несогласованными.
А. С.: Вы не совсем правы. Украинцам трудно объяснить происходящее в Казахстане, поскольку в Украине всегда присутствовала относительная демократия и свобода. В Казахстане все происходит, и [, в том числе,] протесты, по-другому — там это происходит волнообразно. Например, как в 2016 году, когда были земельные митинги по всему Казахстану… То есть поднимается один город, за ним другой, и постепенно поднимается вся страна, и лидеры находятся на местах. Те люди, которые поднимают протест, находятся в каждом городе, в каждом райцентре, в каждом селе. Поэтому говорить, что лидеров нет — неправильно. Что же касается единого лидера — да, этого нет. Каждая группа, каждый город действовал автономно. Процесс консолидации, создание коалиции должны были произойти уже на следующей стадии. Координационный совет, который поднимал бы людей, удалось бы создать чуть позднее — если бы не произошли эти массовые расстрелы. В ином случае координационный совет уже к 8 января мог бы приобрести полномочия вести переговоры с действующим правительством и взять на себя функции власти, но этого не случилось.
И еще один момент. Нужно учитывать «вбросы» от некоторых деятелей из-за рубежа, пытавшихся присвоить лавры лидеров и заявивших, что это они все протесты организовали — это полное вранье. Люди, которые ныне сидят по заграницам, бывшие назарбаевские чиновники, заявляющие, что это якобы они организовали протесты — они только дискредитируют весь процесс.
Корр.: Власти Казахстана заявляют, что протесты организованы и координировались ЦРУ…
А. С.: Это абсурд! Какое ЦРУ? Это — народный протест! Я прекрасно знаю людей, которые возглавили протест на местах. Они находятся там многие годы, они выходили много раз. Это были локальные выходы, это были забастовки, которые длились неделями. Были периоды — январь, февраль, середина марта прошлого года, — когда проходила волна забастовок в западном Казахстане. Потом был период с конца июня по середину августа — это были непрерывные забастовки. То есть недовольство постепенно накапливалось, процесс нарастал, и в конце концов люди поняли, что несмотря на репрессии и «посадки», надо выходить: «Выйдем все, кто не пришел — тот не мужчина» — и так далее… Если вы обратили внимание, большинство митингующих — это были мужчины, там женщин очень мало было.
Корр.: Массовые расстрелы вынудили людей уйти с майданов, но значит ли это, что протесты окончательно подавлены, прекратились, что людей удалось усмирить? Или же репрессии просто загнали борьбу в подполье? И не увидим ли мы, что введенные ОДКБ «миротворцы» будут вынуждены обороняться от партизан?
А. С.: Я могу сейчас, конечно, как некоторые люди, умеющие привлечь к себе внимание, кричать, что сейчас все возьмут в руки оружие, начнется война и мы победим». Но надо понять, какие сложились условия. Все дороги, все въезды в города блокированы блокпостами, отключен интернет, идет зачистка. Еще раз подчеркну — зачистка активистов, участников протестов. Жесткая зачистка! Убийства, пытки… Поэтому сегодня рано говорить о том, что завтра народ поднимется и выгонит Путина (т. н. миротворцев ОДКБ. — Ред.). Идет война против нашего народа, и в любой войне есть период затишья.
Трудно сказать, какую форму приобретет протест. Наша задача — вести информационную борьбу с путинско-назарбаевским режимом. Кстати, украинцы и киргизы больше всех помогают нам в информационной войне с этим режимом. Но я уверен, что борьба не закончилась. Борьба за независимость, за смену диктаторского пропутинского режима будет продолжаться — это сто процентов.
Корр: Не получится ли так, что власти, дабы успокоить волнения, произведут «смену декораций», смену лиц, которые будут руководствоваться все теми же методами и во внутренней, и во внешней политике…
А. С.: Они и пытались это сделать, показать, что Назарбаевы бежали, и теперь давайте объединимся вокруг Токаева, который «хороший парень», прислушивается к народу, уступает: дает газ в дома, идет на переговоры… Но народ уже понял, что все эти люди, находящиеся во власти — они все преступники. Вся эта клика должна уйти.
