Часть первая: Саудовская Аравия
Развитие и совершенствование стратегии государственной политики исторической памяти в обеспечении консолидации украинского общества требует надлежащего использования опыта внедрения такой политики не только в странах трансатлантического ареала, но и таких важных регионов человеческой цивилизации, как Ближний Восток — сердце исламского мира.
Важность изучения опыта использования исторической памяти в пространстве, прежде всего, арабского мира обуславливается рядом факторов. Во-первых, Украинское государство все активнее сотрудничает с ведущими странами арабского мира в реализации своих стратегических задач на современном этапе — отпоре российской агрессии, сохранении целостности и суверенности территорий, кардинальном обновлении страны. Поэтому для обработки оптимального внешнего курса в этом направлении необходимо глубоко понимать не только сущность, направленность и динамику современных трансформационных процессов в указанном пространстве, но и менталитет, «душу» арабов, их ценности и традиции, особенности их исторической памяти.
Во-вторых, важно помнить, что неотъемлемой составляющей украинской политической нации есть мусульмане разного этнического состава, среди которых крымские татары, казанские татары, азербайджанцы, представители народов Северного Кавказа, Поволжья, а также и арабы. Последние довольно активно представлены в ведущих мусульманских культурных и благотворительных организациях, достаточно ощутимо влияют на жизнь всей мусульманской уммы. Государственная политика украинского государства в отношении мусульман должна учитывать особенности их менталитета и ценностей. Нужно также понимать, что политика исторической памяти, осуществляемая на государственном уровне, влияет и на их диаспоры за рубежом, в том числе и в Украине.
Предметом нашего анализа является роль политики исторической памяти в Саудовской Аравии и Египте. Именно эти две крупнейшие и самые влиятельные страны определяют собой ведущие общественно-политические модели, присущие арабскому миру в последнее время, и тенденции исторического развития, которые сейчас формируют продвижение арабского мира.
По своему государственному устройству Саудовская Аравия является абсолютной теократической монархией, закон в этой стране основан на исламском праве, глава государства — король. Королевство является родиной зарождения Ислама, отсюда его уникальное место в исламском мире и попытки и в дальнейшем быть его центром. Большинство населения страны — мусульмане, из которых более 90% сунниты.
Египет — страна с республиканской формой правления, главой государства является президент. 90% населения — мусульмане, около 10% — христиане, преимущественно копты-потомки древних египтян. Политическая культура и традиции оказывают значительное влияние со стороны Турции, Великобритании и Франции, существует определенный опыт многопартийности и гражданского общества. В начале 2011 года Египет оказался в эпицентре революционных потрясений, получивших название «арабская весна».
Как саудовская, так и египетская модели общественно-политического устройства, а также присущие этим людям особенности исторического развития и опыта, исторических традиций позволяют проанализировать важнейшие особенности политики исторической памяти, которые использует власть в этих странах как для консолидации общества, так и для решения собственных стратегических и тактических задач.
В исторической памяти двух стран есть и общие черты. Прежде всего, это «укрепление традиционных идентичностей, сакрализация и политизация исторической мифологии».
Некоторые аспекты политики исторической памяти в Саудовской Аравии в начале ХХ века уже находили свое отражение в современной историографии. Достаточно вспомнить такие научные исследования, как «Королевство без границ: политические, религиозные и медийные границы Саудовской Аравии», «Правовые и политические реформы в Саудовской Аравии», «Саудовская Аравия в период транзита: осмысление социальных, политических и религиозных перемен» и др.
В этих и других научных исследованиях отмечается исключительная роль системы исламских институтов в использовании политики исторической памяти как средства консолидации саудовского общества. Буквально до недавнего времени Королевство было фактически закрыто для зарубежных ученых, поэтому только в последние годы начало складываться представление о системе саудовского общества, которое в течение последнего столетия сделало огромный шаг в своей модернизации, хотя и остается одним из самых консервативных и традиционных даже для Ближнего Востока.
Основой политики исторической памяти в Королевстве есть широкомасштабная пропаганда исключительности Саудовской Аравии как родины зарождения исламской религии, где расположены крупнейшие мусульманские святыни Мекка и Медина — места, где происходило зарождение уммы, где было сформировано учение Ислама, изложенное в Коране, где осуществлял свою миссию пророк Мухаммад (мир ему). Такая пропаганда активно используется не только для консолидации самого саудовского общества, которое за короткий исторический период прошло путь от родо-племенного строя к современному обществу, но и для защиты государственного уклада и правящей династии — Дома Саудов. В течение нескольких десятилетий второй половины ХХ века власть пыталась поддерживать баланс между требованиями и вызовами модернизации и традиционными ценностями таким образом, чтобы не возникла угроза существованию олигархического строя. Однако в последние годы соблюдение такого баланса вследствие того культурного шока, который влияет на саудовское общество от более широкой модернизации, становится значительно тяжелее.
Государственной религией в Саудовской Аравии является ваххабизм. Это одно из течений в Исламе, которое получило свое название по имени реформатора Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба, жившего в XVIII веке. Ваххабизм является аскетичным, пуританским движением в пределах наиболее строгой в Исламе ханбалистско-юридической школы (мазхаб), в котором особое внимание обращается на неукоснительное выполнение установок религии. По мнению известного специалиста по истории Ислама, генерального директора Эмиратского центра стратегических исследований, профессора Дж. Аль-Сувайди, не существует разницы между салафизмом и ваххабизмом — они являются двумя сторонами одной медали. Сами последователи Мухаммеда ибн Абу Ваххаба также отрицают термин «ваххабизм», так как, по их убеждениям, нет такого понятия, речь идет о возвращении к «чистому» Исламу и борьбе с инновациями.
Ваххабизм как религиозная фундаментальная база всей общественно-политической жизни Саудовской Аравии, ее внутренней и внешней политики и по сей день резко критикуется многими западными политиками и учеными. Характерно, что это наиболее свойственно для именно современной американской историографии, несмотря на то, что Соединенные Штаты и Саудовская Аравия являются давними стратегическими партнерами. Ярким примером такой критики ваххабизма является статья «Саудиты и экстремисты: оба поджигатели и пожарные» в известном американском журнале The New York Times от 25.08.2016 года. Ваххабизм характеризуется как жесткое, фанатичное, патриархичное, фундаменталистское течение Ислама. Руководитель по исламским исследованиям Американского университета А. Ахмед говорит о нем, как о племенном Исламе, Исламе пустыни: «Он был сформирован в аскетической среде — расистский, жестко противостоящий могилам и усыпальницам, отрицающий искусство и музыку и существенно отличающийся от космополитического Ислама разноцветных торговых городов, таких как Багдад или Каир».
Именно такой Ислам десятками лет служил Дома Саудов не только для укрепления своей власти и консолидации саудовского общества, но и для закрепления доминирующей роли в масштабах глобальной мусульманской уммы через интенсивный экспорт ваххабизма и его инфраструктуры. В течение четырех десятилетий, начиная с 1964 года, когда саудовской трон занял король Фейсал, Саудовская Аравия построила 1359 мечетей, 210 исламских центров, 202 колледжи и 2000 школ. Саудовские деньги помогли профинансировать 16 мечетей в Соединенных Штатах, четвёртый Канаде, другие в Лондоне, Мадриде, Брюсселе и Женеве.
По мнению известного российского арабиста Г. Косача, не только в период деятельности основателя династии Саудов — Ибн Сауда (Абд аль-Азиза), но и в эпоху правления его сыновей «Ислам был единственным инструментом легализации правления рода, оружием объединения разрозненных племенных структур». Профессор политических наук Рутгерского университета (США, Нью-Джерси) Э. Дэвис считает, что «ваххабизм позволяет власти Королевства подавлять внутреннюю оппозицию, диссидентов, то есть тех, кто выступает против авторитаризма, коррупции и зависимости от Запада, аргументируя это тем, что Королевство защищает „настоящую форму“ Ислама». На региональном уровне ваххабизм использовался для противостояния республиканизму в форме арабского национализма и социализма.
Вместе с тем, в течение последних двух десятилетий, особенно в последние два года, в Саудовской Аравии происходит постепенный, но важный сдвиг в политической культуре и создании новых институтов, которые делают Королевство более открытым, инновационным и толерантным. Сама логика исторического развития страны, вызовы и проблемы, стоящие перед Саудовской Аравией, вызвали необходимость в достаточно глубоком обновлении всего комплекса общественных отношений в стране, в том числе и в религиозной сфере. Снижение цен на нефть, что привело к резкому уменьшению доходов Королевства, заставило Дом Саудов искать и достаточно быстро внедрять новую экономическую, а затем и общественно-политическую модель развития. Но такую модель невозможно вводить без серьезных сдвигов в той модели Ислама — ваххабизме, являющейся основой всей жизни в стране. Саудовская власть оказалась перед необходимостью значительного уменьшения влияния ваххабитских клириков в системе правления, без чего невозможно свободно развивать бизнес, позволить экономике избавиться от зависимости от власти и осуществить ее широкомасштабную диверсификацию. Очень важно для страны активно привлечь к конструктивной работе саудовскую молодежь, которая составляет более 70% всего населения. Сегодня ее невозможно мотивировать поддерживать монархию иначе, как через широкое участие в политической жизни и обеспечении персональной свободы. Итак, Саудовская Аравия предстала перед насущной необходимостью перехода к реализации глубокого реформистского курса.
Под давлением этих потребностей и вызовов в Королевстве начался переход власти к новой генерации династии Саудов, лидером которой, так называемых младосаудитов, стал нынешний Наследный принц 31-й первого Мухаммед бин Салман. Именно по его инициативе в апреле 2016 года была принята амбициозная и широкомасштабная программа фундаментальных преобразований «Видение-2030», которая в концентрированном виде стала ответом на назревшие перемены в стране.
Важность данного документа состоит в том, что он, прежде всего, направлен на консолидацию саудовского общества не только через широкомасштабные социально-экономические преобразования, но и через эффективное использование такого влиятельного в Саудовской Аравии инструмента, как историческая память в форме нового переосмысления роли страны как родины Ислама. Во вступительной части программы подчеркивается, что одной из главных ее столпов является «видение нашего статуса как сердца арабского и исламского миров». Итак, важнейшей задачей «Видения-2030» является содействие переосмыслению и реформированию исламской идентичности в направлении большей умеренности и толерантности. Именно такая модель Ислама должно стать основой политики использования ее в системе средств исторической памяти для консолидации саудовского общества в период реального начала серьезных трансформаций.
Работа для реформирования официальной модели Ислама, действующей в Саудовской Аравии и ее институтах, началась после 9/11, когда в период с 2003 по 2006 годы в Королевстве была инициирована серия религиозных реформ. Среди них: развитие национальной контртеррористической программы, направленной на борьбу с религиозными экстремистами, открытие международного межрелигиозного центра диалога, а также местного национального диалогового центра и включение представителей других суннитских школ в Совет высших улемов. Неформальное соглашение между официальной властью США и Саудовской Аравии в 2005 году позволило реформировать и восстановить религиозные учебники, а также определило, что объявлять джихад имеет право только король как хранитель двух святых мечетей. Также эти учебники были изменены в ряде положений — были добавлены пункты, которые провозглашают Ислам как религию мира для всего человечества, и убраны положения о нетолерантном отношении к иудеям и христианам.
В 2008 году при поддержке ООН Саудовская Аравия инициировала Международную конференцию по межрелигиозному диалогу и создание в Вене Международного центра межрелигиозного и межкультурного диалога имени короля Абдуллы бин Абдулазиза. В 2007-м король Саудовской Аравии встретился с Папой Римским Бенедиктом, а нынешний король Салман провел встречу с Папой Тавадросом, главой Коптской православной церкви, когда был с визитом в Египте в 2015-м.
Королевство Саудовской Аравии стало уделять больше внимания тому, о чем и как проповедуют в мечетях. Сейчас имамов контролируют так же, как и учителей, чтобы выявлять тех, кто проповедует экстремистские взгляды. В 2008 году правительство страны начало программу, которая должна обеспечить подготовку 40 тыс. имамов. Власти регулярно осуждают все террористические атаки, независимо от религиозной или политической принадлежности жертв. Они также разоблачают террористические группы на религиозной почве.
Новый толчок работе над реформированием идентичности в Саудовской Аравии дал визит президента США Д. Трампа в мае 2017 года. Во время встречи в Эр-Рияде был открыт новый Глобальный центр противодействия экстремистской идеологии. «Центр идеологической войны» стал реализацией одной из важнейших идей Наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана, который фактически возглавляет в Королевстве современную «интеллектуальную революцию». Открытие такого заведения стало свидетельством того, что терроризм невозможно преодолеть только путем обеспечения безопасности и военных форм борьбы, нужна также кропотливая повседневная работа над раскрытием ложных и искаженных представлений об Исламе, которыми пользуются террористические группы. Как отмечал сам Наследный принц, «центр является продуктом юриспруденции и интеллектуального восстановления, определяющегося в его возможности воплощаться в любое время и место».
Важную роль в реализации политики исторической памяти и консолидации саудовского общества играет такая ведущая научно-исследовательская организация как Центр изучения и исламских исследований имени короля Фейсала (King Faisal Center for Research and Islamic Studies). Деятельность учреждения сфокусирована, прежде всего, на исследовании роли и значении исторической памяти через призму исламского наследия и религии. Как отмечал председатель Совета директоров Центра принц Турси Аль-Фейсал, центр обеспечивает «сохранение исламского наследия, поощрения исследований этих традиций». Открыто в 1983 году, учреждение выполняет несколько функций: поддержка и развитие исследований, изучение Ислама, политики, социологии и исторического наследия. В распоряжении Центра одно из крупнейших библиографических поступлений относительно арабских и исламских культурных ценностей, которое содержит более 1 млн 200 тыс. субъектов хранения, 27 тыс. оригинальных манускриптов в 17 тыс. томах, среди них 1100 самых раритетных экземпляров. Начиная с 1986 года, учреждением подготовлено более 500 исследовательских работ и симпозиумов.
Кандидат исторических наук, доцент, заведующий отделом истории стран Азии и Африки Государственного учреждения «Институт всемирной истории» Вячеслав Швед
