Династия мамлюков, которая в 1250–1517 годах властвовала над Египтом, Сирией, Палестиной и Хиджазом, оставила после себя значительный след не только в материальной и военной истории мусульманского мира, но и в интеллектуальной. С Мамлюкским султанатом, в частности такими мощными центрами знания, как Каир и Багдад, была связана целая плеяда ученых. Среди правителей мамлюков случались очень образованные фигуры, например, Аль-Ашраф Кансуг аль-Каври (1501–1516) был настоящим «философом на троне», диалоги со двора которого считались образцом учености. Султан не только толковал Коран и персказывал хадисы, но и имел осведомленность в «рациональных» науках (логике, астрономии, медицине и др.).
По национальному происхождению мамлюки, как известно, были выходцами из восточноевропейской и западноазийской среды. Среди них были татары, черкесы, славяне, армяне и другие народы. Рукн ад-Дин Бейбарс (1260–1277), например, происходил из Крыма, где была построена и мечеть его имени. Полиэтническое происхождение мамлюков в значительной степени способствовало и плюрализму мнений — мамлюки, сбросив Айюбидов и «легализовавшись» как халифы от имени аббасидских халифов, которые жили в Каире, выступали в роли поборников суннизма, но избегали монополизации исламской правовой практики. Так, в Египте царил шафиизм, но в Сирии, например, развивались ханбалитская и ханафитская школы. Толерировался и маликитский мазхаб. Мамлюки построили широкую и эффективную систему медресе, привязанную к неотчуждаемым благотворительным землям (так называемые «вакфы»), которая привлекала ученых со всего исламского мира.
Было среди них, как свидетельствуют биографические труды и рукописи, и немало выходцев из Крыма. Известно, что окончательная исламизация региона (в политическом смысле) состоялась после принятия Ислама Золотой Ордой (то есть в 1313–1314 годах), но во многих частях полуострова мусульманские сообщества существовали уже во второй половине XIII в. (если не раньше). Важно и то, что эти сообщества уже имели свое институциональное оформление, то есть как минимум разветвленную структуру мечетей и, вероятно, отдельных медресе.
Такие выводы можно сделать из биографического источника, на который, к сожалению, пока не обращали внимание исследователи истории Ислама в Крыму. Работа хадисоведа и историка Ибн Насир ад-Дина аль-Димашки (1375–1438) «Тавдих аль-Муштабих фи Забти Асма ар-Раува ва Ансаби-хим ва Алкаби-хим ва Кинаи-хим» («Очищение от сомнений в уточнении имени передатчиков, их нисб, лякабов и куньй»), была опубликована еще в 1993 году в Бейруте исследователем Мухаммадом аль-Араксуси в десяти томах и охватывает несколько тысяч имен мамлюкских авторов. Некоторых из них автор встречал лично, а о других сообщает уникальные вещи, которых в других источниках нет, в частности полные имена — топонимические (нисбы), прозвища (лякабы), имена за детьми (куньи) и др.
Если сравнивать сведения Ибн Насир ад-Дина с теми, которые представлены в других произведениях (похожих биографических справочниках Ибн Хаджара аль-Аскаляни, Джаляль ад-Дина ас-Суйути и др.), а также с известными рукописными источниками, можно найти следы как минимум двух крымских ученых семей, одна из которых жила в первой половине XIV в. в Алеппо, Дамаске и Иерусалиме, другая — ливанском Триполи. Подражание сыном дела отца было типичным явлением для средневекового исламского общества, а «пробиться» в высокие религиозные круги, то есть стать судьей или преподавателем в медресе, не имея соответствующих родственных связей или патроната «сверху», было очень сложно.
Под нисбой «Аль-Кирими» («Крымский») Ибн Насир ад-Дин, в частности, сообщает о Хуссам ад-Дине Абу Мухаммаде аль-Хасане бин Рамадане бин аль-Хасане бин Фадине аль-Аляляни (или Аль-Аляи) ас-Сулхати аш-Шафии аль-Къырыми который родился в «670-ом с чем-то» году по хиджре, то есть между 1271 и 1281 годами по христианскому календарю. Как видно из имен, это был мусульманин как минимум в третьем поколении (имя «Фадин» или, в другом источнике, «Факх» идентифицировать сложно), происходил из известного крымского Солхата («Ас-Сулхати»), принадлежал к народу аланов или асов. Ученых, которые были аланами, встречал в Крыму в 1334 году путешественник ибн Баттута («юрист Аля ад-Дан аль-Аси»). Ибн Насир ад-Дин сообщает, что учить хадисы аль-Хасан аль-Къырыми начал уже «в зрелом возрасте», разрешение на преподавание, в частности, он имел от ибн Шихны (ум. 1330), аль-Вади Аши (ум. 1348) , аль-Миззи (ум. 1341) и аль-Бараззаля (ум. 1338), некоторое время сам преподавал в медресе. Ибн Шихна, среди прочих, был известным авторитетом своего времени — прожив почти 110 лет, этот ученый имел где-то 500 учащихся, которые пересказывали от него хадисы. В 1316 году Аль-Хасан аль-Къырыми стал кадием (судьей) в ливанском Триполи, где и умер в 1345 году.
Его сын, Бахадир аль-Къырыми (ум. 1374), учился в Дамаске, впоследствии переехал вместе с отцом в Триполи и был известным мухаддисом. Его учителем был также уже упомянутый Джамаль ад-Дин аль-Миззи, труд которого Тахзиб аль-Камаль фи Асама ар-Риджаль («Улучшение «Совершенства в именах знатоков хадисов») Бахадир аль-Къырыми переписал в сокращенном виде (т. н. «мухтасар»). Вероятно, в Триполи он также был судьей. Наконец, его сын, Мухаммад бин Бахадир аль-Къырыми, был учителем самого биографа Ибн Насир ад-Дина и посещал Дамаск по пути из хаджа («после фитны» — пожалуй, имелась в виду осада и штурм Дамаска Тамерланом в 1401 году), «а впоследствии мне сказали, что он умер в Триполи, пусть будет милостив к нему Аллах», — писал Ибн Насир ад-Дин. Итак, имеем деда, сына и внука крымского происхождения, жизнь которых была связана с ливанским Триполи.
Представителями еще одной крымской семьи, на этот раз не шафиитской, а ханафитской был знаток хадисов Ахмад бин Усман аль-Къырыми (ум. 1331), который учился у Джамаля аль-Бадауви (ум. 1308) и ибн Джаббара (ум. 1328). Его сын, Шамс ад-Дин Мухаммад аль-Къырыми (ум. 1387), поселился в Иерусалиме и там основал свою суфийскую обитель (завийя). В старом городе до сих пор сохраняется мечеть его имени, а улица и квартал, где она расположена, исторически называются «Аль-Къырыми». Его учениками были аль-Халиль аль-Джазаири (ум. 1432), Ибн Арслян ар-Рамалли (ум. 1440) и Абу Саид ибн Сари. Последний, в частности, описывал Шамс ад-Дина аль-Къырыми как известного праведника, поэта и известного мистика. Сохранилось одно из его стихотворений: «Уже тривалий час іду шляхом любові, шукаючи, як істину явити в простоті, тримаюсь на єдинобожжя слові, багатобожжя уникаю в чистоті» (укр.). Также существует легенда, что в состоянии суфийского экстаза Шамс ад-Дин аль-Къырыми удавился на одном из холмов близ Дамаска, где исполняли смертные казни, и уже после этого случая казни там прекратились (об этом в каком-то письме Абу Саида бин Сари читал сам Ибн Насид ар-Дин). В каких-то родственных отношениях, очевидно, с указанными двумя учеными находился и Али Ибн Салях ад-Дин аль-Къырыми (ум. 1372), который прибыл в Алеппо и оставил после себя несколько работ, среди которых «Мангаль аль-Йанаби фи Шарх Масабих ас-Сунна» («Утечка источников в толковании светочей Сунны»), значительный комментарий к известному сборнику хадисов Мухи с-Сунны аль-Багауви (ум. 1122). Как стало известно автору этой статьи, в Колледже им. Абу Ханифы в Багдаде (Куллийя Имам аль-Аззам) сейчас готовится к публикации сохраненная рукопись этой работы.
Итак, из произведений Ибн Насир ад-Дина и других авторов известно как минимум о двух семьях крымских ученых в мамлюкской Сирии, Примечательно, что прибывали ученые уже с определенным багажом знаний, быстро получали необходимые «дипломы» (иджазы) от местных авторитетов и занимали хорошие должности, которые и передавали по наследству своим детям. Мотивы, побудившие к переезду из Крыма в Сирию или еще дальше, в Египет, могли быть разными, но, очевидно, такой центр знания, как Дамаск манил студентов из всех частей мусульманского мира. Довольно трудно говорить что-то конкретное о системном мусульманском образовании в XIII в. на родине этих ученых (из-за неимения источников), в Крыму, но без определенной базовой подготовки сделать достаточно достойную карьеру на чужой земле было бы чрезвычайно сложно, поэтому, скорее всего, она уже была. Тем более, что здесь речь идет именно об автохтонных жителях Крыма (именно аланах), поэтому получить такое начальное образование перед приездом в Сирию они могли только на полуострове. Будем надеяться, что дальнейшее изучение и публикация сохранившихся рукописей сможет более детально раскрыть этот вопрос.
