Как ни странно, крайний запад Украины интересен для исламоведческих исследований не меньше, чем юго-восток − в частности город Львов, исламская община которого из-за последних событий значительно увеличилась, примером чего является открытие Исламского культурного центра им. Мухаммада Асада (что произошло в июне прошлого года). Со Львовом связано много важных фактов из истории Ислама в Украине: именно здесь родился переводчик Корана Мухаммад Асад (Леопольд Вайс); в этом же городе в 1913–1914 годах появился первый полный перевод смыслов Корана на украинский язык, выполненный выпускником львовского университета Александром Лисенецким; уже в 90-х годах прошлого века львовский востоковед Ярема Полотнюк (1935−2012) перевел мекканские суры Корана на украинский непосредственно с арабского.
Впрочем, не только этим богата «исламская история» Львова. Об этом свидетельствуют чрезвычайно ценные для изучения Ислама в Украине материалы, сохраненные в местном Музее истории религии. В 70-х годах прошлого века сюда были переданы рукописи, которые происходили из Зынджырлы-медресе − старейшего исламского высшего учебного заведения Крыма, основанного в 1500 году и непрерывно функционировавшего вплоть до 20-х годов прошлого века (медресе было закрыто большевистскими оккупантами). На рукописях и до сих пор видны печати с надписью: «Зынджирлы медрессе (!) въ г. Бахчисарае». И хотя несколько лет назад, к сожалению, большая часть этого рукописного наследия была возвращена в Крым, несколько важных текстов все же удалось сохранить. Учитывая сложность этих рукописей (которые имеют большую историю, содержат различные вклейки, приложения, не один раз реставрировались еще в давние времена), формальное описание по всем канонам полиграфической науки можно провести только отдельным исследованием, внимательно изучив и бумагу, и чернила, и другие «материальные» особенности. Поэтому в рамках данной статьи, с целью лучшего и доступного изложения значимости указанных артефактов, будут рассмотрены прежде всего их содержательные измерения.
Первая чрезвычайно интересная работа (инв. ном. 6494) − это рукопись арабоязычного произведения с длинным названием Маджалис аль-Абрар уа Масалик аль-Ахйар уа Махаьик аль-Бидаа уа Маками аль-Ашрар («Собрание праведных, пути лучших, разрушители нововведений в религию и противники найнечестивиших») османского автора Ахмада ар-Руми аль-Ханафи (ум. 1632). Она написана представителем так называемого кадизаделизма (от имени проповедника Мехмета Кадизаде), направленная против отклонений от Сунны и возрождения первоначального Ислама. В ста главах автор описывает религиозные убеждения и практики, постоянно подчеркивая, что не может быть какого-то «доброго новшества» в религию, ведь если «хорошее нововведение» соответствует религиозному закону, то оно является Сунной, а не «нововведением». В общем насчитываются десятки списков этой работы в библиотеках всего мира; существует даже печатное критическое издание, осуществленное в 2007 году в Исламском университете (Медина, Саудовская Аравия). Рукопись, которая находится во Львове, в общем совпадает с другими, а переписана она была, о чем свидетельствует надпись на последней странице, человеком по имени 'Абд аль-Гаффар бин Багадиршаг в 1216 (1801) году. И хотя место переписывания точно неизвестно, им вполне можно считать Крым, поскольку, как сообщил нам исследователь крымскотатарской литературы Рефат Абдужемилев, форма имени «Багадиршаг» встречается особенно часто именно в Крыму. Интересно, что рукопись содержит еще и так называемые глоссы (араб. хашийят) − примечания на полях уже более поздних времен, подписанные словом Кади, что может означать «судья». В общем, эта рукопись, непосредственно связанная с Крымом, показывает, что кадизаделитское движение распространилось в Османской империи в первой половине XVII в. И было популярным на южноукраинских землях даже после захвата Крымского ханства Российской империей. В XVIII в. из Крыма происходили как минимум два автора, которые были сторонниками кадизаделизма − Мухаммад аль-Кафауви (ум. 1754) и Кутб ад-Дин аль-Къырыми (ум. после 1790). Они выступали против ассоциированных с народными формами суфизма нововведений и призывали прежде всего к нравственному возрождению мусульманской общины. Очевидно, читалась рукопись труда Ахмада ар-Руми и в XIX и даже в начале XX в., в эпоху исламского реформизма в Крыму и исламском мире в целом.
Следующая, не менее интересная рукопись уже имеет отношение к коранистике (инв. ном. 6495). Несмотря на то, что начало работы потеряно, более двух третьих сохранившихся листов содержат толкования Корана Анвар ат-Танзиль («Светочи ниспослания»), выполненное Абдаллагом аль-Байдауви (ум. 1286/1310). Этот текст, который в Османской империи был без преувеличения источником номер один по изучению комментариев к Корану, сопровождается глоссами на полях (хашийя) авторства Мухи д-Дина Шейха-Заде (ум. 1544). Как можно предположить, исходя из состояния бумаги, это толкование было переписано так же в Крыму, но не в начале XIX в., а гораздо раньше, в XVIII или даже XVII в. Существует также и печатное издание этого источника (в 8 томах; Бейрут: Дар аль-Кутуб аль-'Ильмийя, 1999). Как и предыдущий текст, хашийя Шейха-Заде содержит приложения, вероятно, кого-то из крымских читателей. Стоит заметить, что в свое время популяризации самого толкования аль-Байдауви также в значительной мере способствовали выходцы из Крыма −так, одна из первых османских хашийят, подобная хашийи Шейха-Заде, была написана в середине XIV в. Ахмадом аль-Къырыми, который после обучения на родине у ханафитского юриста ибн аль-Баззази переехал в Анатолию. Не лишним также будет вспомнить, что среди рукописей, которые были несколько лет назад переданы в Бахчисарайский историко-культурный заповедник, также было несколько толкований Корана именно авторства аль-Байдауви (и также с хашийят).
Наконец, третья арабоязычная рукопись, начало и концовка которой, скорее всего, потеряны, относится к жанру филологических работ (инв. ном. 6493). Как удалось установить после довольно длительного исследования и сравнения, это хашийя неизвестного автора на анонимное толкование труда Ираб Диббаджату ль-Мисбах Йакуба бин 'Али аль-Бурусави (ум. 1524). Кроме филологических вопросов (грамматика и морфология арабского языка), хашийя также содержит дискуссию на темы логики, теологии и даже философии. Датируется рукопись 1080 (1669) годом, будучи переписанной Мустафой бен Бахи; а сам текст анонимного толкования на работу аль-Бурусави был написан не позже 1643 года: именно этим временем датируется рукописная копия аналогичной работы, которая сохранилась в Отделе рукописей Публичной библиотеки короля Абд аль-Азиза Эр-Рийяди (Саудовская Аравия; шифр рукописи − 298). Собственно, хашийя, то есть глоссы-комментарии к этому анонимному толкованию, могла быть написана уже в Крыму или переписана из какого-то османского источника. К сожалению, экслибрисы-печати владельцев, которые можно найти на листах рукописи, практически не читаются, поэтому прослеживание всей истории рукописей требует дополнительных исследований.
Кроме указанных материалов, которые имеют прямое отношение к интеллектуальной истории Крымского ханства, сохранились и другие вещи, а именно рукописные Кораны (мусхафы), на основе которых можно изучать крымскотатарские традиции переписывания Корана. Также представлены в фондах и печатные мусульманские издания на арабском и татарском, преимущественно выданные в Казани (кроме старопечатного фундаментального теологического труда Адуд ад-Дина аль-Иджи Китаб аль-Мавакиф, опубликованного в конце XIX в. в Стамбуле).
Упомянутые несколько рукописей − это далеко не всё крымское наследие, которое до сих пор остается в Украине: в Национальной библиотеке Украины им. В. Вернадского также хранится несколько рукописей, которые были переписаны в медресе Крыма. Время от времени «выплывают» подобные вещи и в региональных музеях и частных коллекциях, поскольку в прошлом веке, особенно после депортации крымских татар, об этом наследии никто всерьез не заботился, более того, это могло быть даже опасно. Еще больше крымскотатарских рукописей оказалось за пределами Крыма и Украины, в том числе и тексты, созданные в Буджаке и Едисане, то есть на территории современной Одесчины и Николаевщины.
Конечно, собрать все эти вещи в одном месте (музее или выставке) вряд ли возможно. Впрочем, подготовить специальный обзорный каталог с целью реальной оценки вклада Крымского ханства в исламскую интеллектуальную традицию − это уже представляется вполне посильной для украинской науки задачей. Другой вопрос, что для этого нужны серьезные инвестиции в гуманитарную составляющую крымоведения, без которых крымскотатарское наследие, вслед за полуостровом, будет постепенно «присваиваться» агрессором, как это уже произошло со многими страницами истории Украины.
Автор выражает искреннюю благодарность работникам Львовского музея истории религии, которые любезно предоставили возможность ознакомиться с рукописями в музейных фондах.
Михаил Якубович, востоковед,
специально для «Ислам в Украине»
