Пятница, почти три часа дня. В Рейкьявике солнечно. Однако Лаугардалурский парк возле центра города практически пуст, разве что изредка можно встретить взрослого с ребенком в коляске. Вокруг немало многоквартирных и частных домов, уроки в школе закончились. Где же все дети?
Вместе со мной по парку идут местный психолог Гудберг Йонссон и профессор психологии из США Харви Милкмен, который также преподает в Рейкьявикском университете. 20 лет назад, вспоминает Гудберг, в парках была другая ситуация. Исландские подростки пили алкоголь активнее сверстников из любой другой страны Европы.
— Вы просто не могли пройти по центру города в ночь с пятницы на субботу: это было опасно, — добавляет Милкмен. — По улицам бродили стаи совершенно пьяных тинейджеров.
Подходим к большому зданию. «А здесь у нас крытый каток», — говорит Гудберг. Несколько минут назад мы прошли площадки для бадминтона и пинг-понга. Еще в парке есть стадион для легкой атлетики, бассейн с геотермальным подогревом, и наконец — дети, увлеченно играющие в футбол на искусственном газоне.
Молодежи на скамейках нету, потому что сейчас в названных зданиях как раз проходят внешкольные занятия. Или дети занимаются в музыкальных, танцевальных или художественных кружках. Или поехали с родителями за город.
Сегодня в Исландии наименьший процент детей с вредными привычками среди всех стран Европы. Если в 1998 году хоть раз пьяными в течение последнего месяца были 42% 15 – 16-летних, то в 2016-м таких стало 5%. А число тех, кто когда-нибудь курил марихуану, упало с 17% до 7%. Ежедневных курильщиков сигарет стало еще ощутимее меньше: с 23% до 3%. Способ, с помощью которого страна этого достигла, радикальный, но основывается только на фактах.
— Стресс в жизни подростков здесь исследовали более тщательно, чем я когда-либо видел, — говорит Милкмен. — И то, как страна воспользовалась результатами исследования, впечатляет. Если бы так сделали и другие, можно было бы улучшить эмоциональное и физическое состояние миллионов детей, снизить расходы на здравоохранение и, например, на борьбу с преступностью.
Харви Милкмен знает, что говорит. Уже почти полвека он исследует тему вредных привычек среди подростков.
— Я попал как раз на время наркотической революции, — рассказывает мужчина за чаем в своей квартире в Рейкьявике. — В начале 1970-х, когда я начал работать интерном в нью-йоркской психбольнице Bellevue, уже получило распространение ЛСД. Многие курили марихуану. А ученые стремились узнать, почему люди выбирают те или иные виды наркотиков.
Об этом Милкмен написал докторскую диссертацию. В ней сделал вывод: люди выбирают героин или амфетамин в зависимости от того, как они привыкли преодолевать стресс. Те, кто употребляют героин, в напряженные моменты стремятся замереть, оцепенеть, спрятаться. Зато сторонники амфетамина активно противодействуют раздражителям.
После публикации этой работы мужчина попал в Национальный институт США по противодействию злоупотреблению наркотиками. Там как раз собирали группу ученых, которая должна была узнать, почему люди начинают принимать наркотики. А еще — почему они продолжают это делать. И когда достигают предела, после которого становятся зависимыми от наркотических веществ. И когда люди прекращают их принимать. И по каким причинам у них происходит рецидив.
— Любой подросток, который начал употреблять наркотики, легко скажет, почему он это сделал. Потому что это доступно, потому что он или она любит риск, или из чувства отчужденности. А может, из-за депрессии», — говорит Милкмен. — Но почему люди продолжают употреблять их потом, узнав эффект? Так я пришел к вопросу о пределе, когда увлечение становится злоупотреблением. И тут настал мой момент прозрения: дети могут перейти эту предел еще до того, как впервые попробуют наркотик. Ключ здесь — в способе, в который они привыкли решать проблемы. Он сам подталкивает их к пределу.
Со временем и дальнейшими исследованиями Харви Милкмен только убеждался в правильности своей гипотезы. Люди становятся зависимыми от изменений в работе мозга. Дети, которые с детства привыкли протестовать, стремились к острым эмоциям. И они находили их, воруя колпаки от автомобильных колес, затем автомагнитолы, а потом и сами машины, или употребляя наркотики-стимуляторы или алкоголь. Так, функция последнего седативная, успокаивающая, однако сначала он «успокаивает» контроль мозга над происходящим. Это устраняет барьеры и уменьшает неуверенность в себе.
— Люди могут привязаться к питью, автомобилям, деньгам, сексу, калориям, кокаину — к чему угодно, — говорит Милкмен. — Тогда почему бы не выработать привязанность к натуральным стимуляторам? Ведь мозг может получать наслаждение без каких-то веществ извне — через физические нагрузки, через чувство состязательности или командную работу или через создание и переживание прекрасного. Повлиять на свое эмоциональное состояние хотят большинство людей. Можно помочь им делать это без разрушительных последствий от наркотиков.
В 1992 году команда Милкмена выиграла правительственный грант на $1,2 млн на организацию в городе Денвер проекта Self-Discovery, Самооткрытие. В его рамках подросткам предлагались природные, альтернативные наркотикам и криминалу способы получения удовольствия. От учителей, психологов и школьных медсестер ученые получили список детей, которые имели проблемы с наркотиками или мелкой преступностью, но не считали, что нуждаются в какой-либо помощи.
— Мы не говорили им, что они приходят лечиться, нет, — объясняет Милкмен. — Зато уверяли: «Мы научим вас всему, чего вы хотите: танцам, хип-хопу, рисованию, боевым искусствам». Все эти занятия являются естественными стимуляторами: они меняют химическое состояние мозга и дают детям ощущение, к которым они стремятся, чтобы лучше преодолевать жизненные трудности. Кто-то обретает покой, который позволяет уменьшить неуверенность. Кто-то, наоборот, переживает достаточно острые ощущения.
Параллельно отобранные дети прошли психологические тренинги, направленные на улучшение мыслей о себе и собственной жизни, и на пересмотр способа взаимодействия с другими людьми.
— Мы руководствовались тем, что лекции о вреде наркотиков не работают. Ведь на самом деле никто не обращает на них внимание. Что действительно нужно — это знать, как действовать на основе полученной информации, — говорит Милкмен.
Детям сказали, что это программа рассчитана на три месяца. Некоторые решили оставаться в ней в течение пяти лет.
Автор — Эмма Янг, перевод и редактирование Антона Семиженко.
Источник: Далі буде
