Когда речь заходит о мусульманских следах в Николаеве, нередко можно услышать о наличии в конце XVIII века в окрестностях города «турецкой колонии», состоявшей из пленных осман. Возможно, данная информация не привлекла бы особого интереса, не будь добра со стороны Екатерины II на образование этого поселения и строительства в нем мечети, что в условиях перманентных российско-османских войн на том этапе выглядит парадоксальным. Поэтому попытаемся разобраться, хотя бы в общих чертах, что послужило причиной рождения этого решения императрицы.
Пленные османы и строительство кораблестроительной верфи на реке Ингул
С приобретением Россией по итогам Кючук-Кайнарджийского мира 1774 года новых территорий на Северном Причерноморье здесь по инициативе генерал-фельдмаршала Г. Потемкина начали возводиться города. Первым таковым стал Херсон, где была основана Херсонская верфь. Однако Г. Потемкин остался недоволен дороговизной строения «судов на Днепре, в Мошнах» при «худом весьма успехе» (1). В связи с этим летом 1788 года, в дни очередной русско-османской войны, начавшейся годом ранее, генерал поручил состоявшему в его штабе штурману Н. Гурьеву «приступить» к измерению глубины реки Ингул «от устья его (сегодняшний город Николаев — прим. авт.) до того места, доколе оный судоходен», и изучить, «где эллинги (помещение на берегу для строительства или ремонта корпуса судна — прим. авт.) быть с удобством могут» (2).
Изучив результаты исследований, Г. Потемкин запустил строительство новой верфи. Уже весной 1789 года он поручил своему доверенному лицу М. Фалееву (на которого возложил организацию дела) «наискорее сделать киленбанок (пристань для ремонта подводной части кораблей — прим. авт.) на Ингуле и кроки ради постановления мачт» (3). А летом приказал «именовать» нововозводимую верфь на Ингуле «город Николаев», а «Витовку — Богоявленнское» (ныне входит в Корабельный район Николаева — прим. авт.) (4).
Без промедления из Херсона в Николаев было переведено Черноморское адмиралтейство. Приказы М. Фалееву от Г. Потемкина следовали один за другим, как, например, обеспечить построение плашкоутов (судно, употребляемое для перевозки тяжелых грузов по рекам и в портах) в целях «сплавки из Херсона в Николаев лесов» и др (5).
Вот для строительных дел и привлекались пленные османы, которых в тот момент было немало, т. к. Россия успешно вела боевые действия против Османской империи. Так, в июне 1788 года у Кинбурнской косы российский флот нанес поражение османскому, в результате чего «в плен взято людей с три тысячи» (6). В следующем месяце в плен к русским попало еще 1783 османа (7).
Перед декабрьским (1788 год) штурмом Очакова русским командованием был издан приказ по армии, один из пунктов которого обязывал «отсылать к резерву» тех из осман, кто «будет сдаваться» (8). А пленных там было взято немало. По сообщению Г. Потемкина, из османского гарнизона численностью «до двенадцати тысяч отборных людей не меньше» семь тысяч было «на месте положено», но «в погребах и землянках побито много» (9). Оставшихся в живых османов, как понимается, пленили. Согласно официальным российским источникам, таковых было «около 4 тыс. человек (не считая обывателей)» (10).
Немалое количество плененных осман Г. Потемкин и начал использовать в качестве рабочей силы. Еще летом 1788 года, в целях учреждения походного лазарета в Витовке, он обещал М. Фалееву отдать приказ «из Херсона отпустить несколько каторжных, придав вам из пленных» (11). Вслед за чем М. Фалеев поручил смотрителю Витовского госпиталя сообщить, «какие именно в числе поступивших в ведомство ваше пленных турков есть ремесленники и мастеровые» для передачи списка Г. Потемкину (12).
По всей видимости, Г. Потемкин нуждался в этих данных для понимания, какие категории пленных, в каком качестве и количестве он может задействовать при строительстве верфи и Николаева. С поступлением из Херсона необходимого инструмента и технологической оснастки сюда было привлечено 90 плотников и каменщиков. Первичные землеройные и другие малоквалифицированные работы выполняли 140 невольников и 129 пленных турок (13).
Труд последних использовался по полной программе как на верфи, так и в Витовке, где по указанию Г. Потемкина весной 1789 года должен был находиться М. Фалеев. Причиной чего было обрисовано прибытие туда учеников из Петербурга «для обучения навигации, с учителями», в связи с чем для них нужно «жилища отделать» (3). Наверняка, эти помещения также строили пленные, к тому времени ежедневно получавшие 15 копеек и обеспечивавшиеся одеждой: М. Фалеев предписывал канцелярии строений Николаева «пошить шаровары пленным туркам тем, кои их не имеют» (12).
Количество пленных росло. Осенью 1789 года Екатерина II удовлетворенно заявляла о взятии замка Хаджибейского; победных сражениях при Сальче, в Каушанах (где в руках русских оказалось «160 пленных»), «против города и крепости Бендер» (14).
В декабре 1790 года генерал-аншеф А. Суворов после взятия русскими войсками под его командованием Измаила в рапорте Г. Потемкину сообщил об убитых из числа «неприятеля до двадцати шести тысяч» и взятии в плен «более девяти тысяч», из которых «до двух тысяч от ран померло» (15).
А весной 1791 года, как о том М. Фалеев (уже в чине адмиралтейского обер-штер-кригс-комиссара для заведования всеми денежными расходами по судостроению) докладывал Г. Потемкину: пленные османы трудились в Николаеве и Богоявленске, «в саду дорожки делают; около дома место планируют, и прорывают гору, отколь течение ключевая вода имеет» (12). По ночам они рыли в Николаеве колодцы и городовую сточную канаву (16).
Но как решался вопрос с проживанием осман-«строителей»? Наличествовали ли у них своя община и «руководитель»?
«Турецкая колония» в Терновке
Можно предположить, что Г. Потемкин, под непосредственным контролем которого осуществлялись все строительные работы, понимал — для успеха дела важно создать определенные бытовые условия рабочим. Кроме того, активное привлечение к трудовой деятельности пленных осман выдвинуло на поверхность задачу «поставить» над ними доверенного человека, которому Г. Потемкин мог бы если и не безоговорочно, но основательно доверять. Он вплотную занялся этим вопросом, в марте 1790 года поставив Екатерину II в. известность о том, что к нему «от волошского Господаря» был «прислан турок Салих-ага», известный Г. Потемкину и ранее, бывший кегая (помощник везиря), сераскир (главнокомандующий) «войск, от Валахии собранных». После переговоров, целью которых было, в т. ч., уточнение ряда военных деталей, Салих-ага «остался навсегда в России, чтобы жить при мне». Ему «обещаны бунчуга (крымскотат. buncuk — древко с привязанным хвостом коня либо яка, служившее в XV–XVIII веках знаком власти — прим. авт.); ежели он в своей комиссии успеет, то для приманки других знатных пожалуйте его бригадиром» (17).
Речь шла о переходе на сторону России экс-высокопоставленного османского командующего, которого Г. Потемкин видел на российской службе (со званием «бригадир») — в направлении руководства пленными османами в интересах власти. Екатерина призвала его поберечься, «Христа ради, от своего турка» (18), но, уверяя царицу, что в ближайшее время «явятся охотники остаться» в «подданстве вашего императорского величества», Г. Потемкин испрашивал «высочайшего повеления» определить бригадира Салих-агу «для лучшего их управления» (19).
Зеленый свет для реализации этой идеи Екатерина II включила уже после смерти Г. Потемкина. В 1792 году царица предоставила добро для поселения «особой слободой» осман, возжелавших остаться в стране, с отведением в этих целях земли «в предместии Николаева». Также она дозволила «богослужение отправлять свободное», в связи с чем обязала соответствующие структуры «представить план и смету» строительства мечети. Наделение осман правами — «наравне с природными россиянами» — гарантировалось с принесением ими присяги «на верность подданства» Российской империи (20).
Губернатору Екатеринослава (бывший Днепропетровск, ныне г. Днепр) было предписано (совместно с М. Фалеевым и «бригадиром Салих-агой») предусмотреть 10-летние льготы для поселяющихся в Николаеве осман, с оказанием им необходимой помощи «материалами и мастеровыми людьми» в «построении домов» (21). Тогда же управлявший Императорским кабинетом В. Попов (бессменный правитель канцелярии Г. Потемкина) поставил в известность правителя Таврической области С. Жегулина о том, что «заводится колония турецкая при Николаеве», к которой определены «имам и помощник его с жалованием, коим и приказано зависеть от муфтия Таврического» (22).
Как раскрывает известный украинский ученый в области динамики и прочности судовых энергетических установок и парусных судов, историк, краевед, один из главных исследователей истории города Николаева, его архитектуры, топонимики, исторических личностей Ю. Крючков, принявшие русское подданство пленные турки были расселены недалеко от современного Николаева, в местности, расположенной у Терновой балки, по которой протекала речка Терновка, впадающая в Ингул (название речки и балки существовали еще до создания Николаева). Возникшая таким образом «турецкая колония» стала именоваться «Турецкая Терновка» и управлялась Морским ведомством (23).
В аспекте этого поселения украинский историк из Николаева В. Гамза пишет, что Черноморское адмиралтейство планировало создать торгово-земледельческую факторию для мусульман, и, прежде всего, турок (24). По его словам, реализовать этот «смелый проект» пытался вице-адмирал Н. Мордвинов, с 1792 года возглавивший Черноморское адмиралтейское правление, став фактически главным командиром Черноморского флота и военным губернатором Николаева (к тому времени М. Фалеев скончался).
Осуществление идеи должно было привести к образованию своеобразного гостиного двора, где останавливались бы купцы из Османской империи и других стран. Потому здесь должна была наличествовать мечеть, а в плане каждого жилого дома предусматривалась лавка (25).
Функционировали тут «турецкая пекарня» и хлебный магазин (склад) (26). Была сооружена ветряная мельница на каменной основе (25).
Мечеть же, возводимая под руководством возглавлявшего канцелярию строений Николаева военного инженера И. Князева (27), при контроле хода строительства со стороны его сотрудника — архитектора Ф. (Теодора) Вунша (28), начала действовать в 1796 году.
В 1799 году в Николаеве побывал коллежский советник П. Сумароков. Комендант города предложил ему поехать «в турецкую колонию, отстоящую в 4 верстах от города». Они приехали «в дом Салих-агы, отставного бригадира нашей службы, управляющего сей колонией», который ознакомил П. Сумарокова с ней. «Колония сия, состоит из 63 дворов, и турки, поселенные в ней», пожелали «остаться жительствовать в нашей империи». Салих-ага «провел нас в мечеть, преизрядное из камня хорошей фасадою строение, с двумя минаретами». На следующий день на званом обеде у Салих-агы перед ними поставили «водку с разными закусками». Затем появились «хорошие угощения, добрые вина» (29).
В конце того же года император Павел I дозволил «турецким колонистам» переселиться «по собственному желанию и распоряжению» в город Карасу-Базар (ныне г. Белогорск в Крыму), где повелел «отдать для обитания им и для бригадира Салиха-агы, когда и сей переселиться с ними пожелает», незаселенные строения «с землями, сколько на помещение их потребно» (Указ именной, данный Сенату. — О переселении турецких колонистов из слободы Терновки в город Карасу-Базар. 24 декабря 1799 г. //Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том XXV. 1798–1799. 1830 г.) (30).
Так закончилась эпопея с «турецкой Терновкой»
Терновка уже не «турецкая»
Причиной нереализации идеи создания в Николаеве торгово-земледельческой фактории В. Гамза видит в неуспешности турок в торговых делах, что чиновниками объяснялось незнанием «новоявленными слобожанами русского языка», а также особенностями здешней жизни. Не стали «вчерашние солдаты и крепкими земледельцами»: неурожай 1794 года и засушливый климат юга Украины «посеяли среди турецких колонистов неуверенность в собственных силах и развеяли их надежды на скорое хозяйственное обустройство». К сказанным неурядицам прибавились и демографические. Мужчины-мусульмане, «привыкшие к женскому окружению», столкнулись с ситуацией, когда в общине из 130 человек было всего 19 женщин (высшие чины планировали поселить в Терновке около 600 человек). Это также «подтолкнуло колонистов к соединению с более многочисленными общинами соплеменников, проживающих в Крыму» (25).
Вряд ли опытнейший Г. Потемкин со своим наметанным глазом привлекал бы к строительству в Николаеве все большее количество пленных осман, а тем более ратовал за их «общинное» обустройство, будь он не удовлетворен результатами их работы.
Кроме того, доцент кафедры истории и социально-политических дисциплин Смольного института Российской академии образования В. Познахирев в своем исследовании приводит со ссылкой на архивные данные очень важные сведения о ситуации вокруг «турецкой колонии». Как отмечается, в объемах и порядке финансирования колонии изначально возникли серьезные проблемы. Екатеринославское казначейство с осени 1792 года прекратило отпуск средств туркам. И если первоначально Салих-аге удавалось содержать нуждающихся за собственный счет, вскоре он исчерпал свои возможности. В письме (от имени 34 человек) Новороссийскому генерал-губернатору П. Зубову в 1793 году османы жаловались на отсутствие средств не только для организации торговли и оплаты арендуемого жилья, но и приобретения продуктов питания. Не дождавшись реакции губернатора, сходную по содержанию жалобу «колонисты» направили генерал-прокурору сената А. Самойлову, но уже озвучив желание возвратиться «в наше отечество, дабы мы там своею и родственников своих кровью отмыли свой проступок». Непосредственно Салих-ага ходатайствовал перед генерал-прокурором об исполнении указа императрицы от 27 апреля 1792 года и возврате свыше 9 тыс. руб., потраченных им из собственных средств «на наем домов туркам, поселившимся в Николаевской крепости, на одежду и годовое их содержание, на разные им подарки и на посылаемых оттуда курьеров». Однако, как заключает В. Познахирев, «похоже, что к тому времени российские власти окончательно утратили интерес и к самой турецкой колонии, и к ее обитателям» (31).
В свою очередь николаевский исследователь С. Гаврилов утверждает об отсутствии у Н. Мордвинова «заботы о развитии судостроения в Николаеве», ибо он пополнял флот за счет Херсонской верфи. Имея неплохие связи со столичными деловыми кругами, он «переадресовывал заказы на санкт-петербургских купцов». Потому николаевские купцы и подрядчики стали уезжать в соседние Херсон и Одессу, где создавались мощные гильдейские сообщества и капиталы оборачивались быстрее. Тем самым Николаев утрачивал бурные темпы развития, заданные деятельностью Г. Потемкина и М. Фалеева. В городе резко упали объемы городской розничной торговли, и к 1799 году численность гильдейского купечества сократилась вдвое. Масштабные торговые операции и вся внешняя торговля перешла к Одесскому коммерческому порту и финансовые потоки начали обходить Николаев стороной (32).
Наверное, вышеприведенные нюансы приоткрывают подводные течения, послужившие причиной постановки «николаевскими» османами вопроса о выезде из города.
Как бы то ни было, с 1802 года «Турецкая Терновка» начала заселяться болгарами. С этого времени она начала именоваться Терновкой без этнической доминанты. Спустя год произошло освящение мечети, которая стала православной церковью Успения Пресвятой Богородицы (33).
Ну, а Терновка в сегодняшние дни — микрорайон Николаева, расположенный в его северной части.
Теймур Атаев
Литература:
2. Миколаїв: перші десятиліття існування
4. Ордер Г. Потемкина господину штатскому советнику, кавалеру Фалееву от 27 августа 1789 г.
5. Докладная записка М. Л. Фалеева Его Светлости
7. Веселаго Ф. Краткая история Русского Флота
8. Диспозиция к штурму Очакова
9. Г. А. Потемкин - Екатерине II. Из Очакова. 7 декабря 1788 г.
12. Цит. по: Н.А. Кухар-Онышко. Богоявленск колыбель Николаева
13. Рождение верфи на Ингуле и ее деятельность во времена парусного флота
14. Из писем Екатерины II графу В. П. Мусину-Пушкину. Осень 1789 г.
16. Юрий Крючков. История Николаева. От основания до наших дней
17. Г. А. Потемкин - Екатерине II. 19 марта 1790 г.
18. Екатерина II - Г. А. Потемкину. 19 апреля 1790 г.
24. Наталия Смирнова. Владимир Гамза и мир под названием Терновка
26. Г. Бар-Цви (Вортман). Воспоминания и поминовения. Наше местечко Терновка
27. Дмитрий Заковоротний. Храмы Прибужья. Ст. "Село Терновка"
29. Сумароков П. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году (скачать)
30. Указ именной, данный Сенату. - О переселении турецких колонистов из слободы Терновки в город Карасу-Базар. 24 декабря 1799 г.//Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. Том XXV. 1798-1799. 1830 г.
32. Сергей Гаврилов. Фальшстарт николаевской городской торговли
