Миллионы людей ежедневно используют фотографию. Изображения вокруг нас повсюду. На рекламных плакатах и экранах телевизоров, в газетах и журналах, дома и на улице мы окружены светописью - именно так переводится слово «фотография» с греческого языка.
Появившись в середине XIX века в учёной среде, фотография быстро нашла последователей. Она взрастила тысячи великих фотографов, репортёров, артистов, оставивших след в современной истории человечества. Не найдётся, наверное, такой области жизни, где бы мы не использовали фотографию. И даже наши внутренние, религиозные потребности постоянно соприкасаются с изображениями, сделанными с помощью фотокамеры.
Не все религии одинаково относятся к фотографии. Во многих буддистских храмах, мусульманских мечетях, христианских церквях и иудейских синагогах можно увидеть таблички, запрещающие фотосъёмку. Часто это связано просто с невежеством некоторых работников религиозных центров. В других случаях это просто попытка защитить молящихся во время богослужения от вездесущих фотографов и фотолюбителей.
Но что же известно об отношении к фотографии мировых религий? В индуизме и буддизме фотография используется довольно широко, на неё практически нет никакого запрета. Снимки некоторых великих буддийских монахов почитаются одинаково с иконными изображениями буддийского канона. К примеру, на алтарях многих храмов тибетской школы можно видеть фотографические изображения Далай Ламы наравне со статуэтками Будды. Подобное мы видим и в индуизме, в котором используются современные фотографии людей, одетых и загримированных наподобие индуистских «богов».
Христианство относится к фотографии ещё более лояльно. В любом из храмов можно купить фотографии Патриарха или Папы Римского. Даже иконы зачастую копируются с помощью фотографических процессов. Иконографические изображения новых современных христианских святых делаются с их прижизненных фотографий.
В иудаизме с изображениями людей или животных всё намного строже. Памятуя вторую заповедь Моисея (мир ему) «Не делай себе никакого изображения...», иудеи на протяжении многих столетий до нашей эры не изображали ни людей, ни животных, ни птиц. Лишь с III века н.э. этот запрет начинается пониматься по-иному и иудеи позволяют себе изображения живых существ. Но, по законам иудаизма, в нём признаны лишь нескульптурные, плоские изображения людей и животных. Как раз в эту категорию и входит фотография.
Ислам относится к изображениям более категорично. Существует несколько хадисов, в которых говорится о запрете изображения живых существ. Вот лишь некоторые из них:
Сообщается, что Ибн Масуд сказал : «Я слышал, как посланник Аллаха (мир ему и благословение) сказал: «Поистине, из людей наиболее тяжким мукам в День воскресения подвергнутся создающие изображения» ( Аль-Бухари, Муслим).
Передают со слов Ибн Умара, что посланник Аллаха (мир ему и благословение) сказал: «Поистине тех, кто создаёт эти изображения, в День воскресения подвергнут мучениям и им будет сказано: «Оживите то, что вы создали!» (Аль-Бухари, Муслим).
Передаётся со слов Саида бин Абу аль-Хасана, что к Ибн Аббасу подошёл человек, сказавший, что может зарабатывать на жизнь, только создавая изображения, так как ничего больше не умеет делать. Он попросил совета, на что Ибн Аббас сказал: «Я слышал, как посланник Аллаха (мир ему и благословение) сказал:
«Каждый создающий изображения окажется в Огне, где за каждое созданное им изображение будет создан тот, кто станет мучить его в Аду. Если уж ты непременно должен делать это, то изображай деревья и всё то, в чём нет духа» (Аль-Бухари, Муслим).
Тем не менее, в Исламе фотография используется довольно широко. И это не только изображения архитектуры и предметов, но и живых людей. Книги по исламской истории содержат фотографии великих мусульманских учёных, печатаются современные фотоальбомы на исламскую тематику. И, если не брать категорического отрицания фотографии представителями нескольких радикальных исламских групп, таких как ваххабиты (которые, на самом деле, тоже используют фото и видео изображения, когда им это выгодно), Ислам уже давно выразил своё мнение по поводу фотографии.
Один из муфтиев Египта, крупнейший исламский учёный XX века, шейх Мухаммад Бухейт издал фатву о разрешении фотографирования. Вот что пишет об этом другой известнейший египетский учёный и писатель Юсуф аль-Карадави в книге «Современные фатвы»: «Согласно его (Мухаммада Бухейта – прим. авт.) точке зрения, фотографирование, в своей сущности, является не «актом творения», запрещённым в хадисе, а всего лишь отражением, зеркальным изображением реальности. Именно поэтому арабы Персидского залива называют фотографии «отражением». Таким образом, процесс фотографирования, отнесённый к акту зеркального изображения, не подпадает под категорию работ, выполняемых скульпторами и художниками. С фатвой Мухаммада Бухейта выразило согласие большое количество учёных».
Другой современный исламский учёный из Канады, шейх Ахмад Кутти, преподаватель Исламского института Торонто, говорит: «Фотография – это посредник в общении, способный сохранять память о чём или ком- либо, но без впадения в ширк, что является харамом». Он пишет, что сегодня даже те, кто ещё совсем недавно заявлял в пятничных проповедях о полнейшем запрете фотографии, поменяли мнение и теперь используют снимки для публикаций в книгах и газетах, а свои видеозаписи в видео-лекциях и мультимедиа-презентациях.
Но, единственное, к чему сходятся все без исключения исламские учёные – фотография не может использоваться во вред кому-либо и не должна содержать призыва к греху и разврату. Подобные изображения однозначно запрещены не только в Исламе, но и во многих других религиях.
Что же такое фотографическое изображение и как оно строится? Почему учёные разграничили обычную художественную живопись от фотографии и вывели последнюю из-под запрета?
Как уже говорилось выше, фотография - это светопись. Именно свет и создаёт изображение, человек лишь фиксирует его с помощью фотобумаги, плёнки или цифрового сенсора. То, что получается в итоге, является точной копией реальности, не искажённой и не сотворённой рукою художника.
Первые эксперименты со светописью были известны ещё до начала нашей эры. Античные математики Эвклид и Птолемей интересовались оптикой и построением изображения. Последователи китайского философа Мо Ди в IV веке до нашей эры описали возникновение перевёрнутого изображения на затемнённой стене комнаты. Древнегреческий философ Аристотель так же интересовался подобными явлениями света, которые происходят в «камере обскура» – полностью тёмном помещении с небольшим отверстием, через которое проходят лучи света. Но по-настоящему великое открытие о построении изображения светом сделал в XI веке великий арабский учёный Абу Али аль-Хасан ибн аль-Хайсам аль-Басри, известный в Западном мире, как Alhazen.
Ибн Аль-Хайсам родился в 965 году в иракском городе Басра, где потом занимал должность визиря и изучал естественные науки, такие как медицина, математика, философия, астрономия, антропология и прочие. О нём, как о великом учёном, прослышал халиф Египта Аль-Хаким и пригласил в Каир. Там Аль-Хайсаму было предложено заняться проблемой поднятия уровня вод Нила с помощью плотины в городе Асуан. Столкнувшись на месте с множеством проблем, Аль-Хайсам убедил египетского халифа в невозможности осуществления этой идеи. Ожидая гнева Аль-Хакима, учёный притворился сумасшедшим, и только этим, наверное, избежал казни от руки халифа. У учёного конфисковали всё имущество и подвергли его домашнему аресту. Такое положение дел продолжалось до смерти халифа, после которой к Аль-Хайсаму вернулись свобода и уважение.
Находясь в Каире, учёный продолжал изучать естественные науки и вскоре переселился в мечеть Аль-Азхар. Там он занялся изучением оптики, проводя многочисленные эксперименты с «камерой обскура», линзами и зеркалами. Итогом многолетних экспериментов стала «Китаб аль-Маназир» – «Книга Оптики» в семи томах. Этот труд внёс огромный вклад в науку того времени и до сих пор является гордостью учёного арабского мира. Известный бельгийский ученый XX века Жорж Сартон называет Ибн Ал-Хайсама «великим физиком Ислама и величайшим исследователем оптики всех времён». Другие исследователи называют Ал-Хайсама «отцом оптики».
Что же важного для науки открыл Alhazen в далеком XI веке в самом сердце исламской цивилизации? В «Книге Оптики» он опроверг теорию Платона и Эвклида, которые писали о том, что изображение строится за счёт невидимых лучей, испускаемых из глаза. Аль-Хайсам описал строение нашего глаза задолго до того, как современная медицина подтвердила его открытие опытами. Ибн аль-Хайсам выдвинул собственную теорию, согласно которой «естественный свет и цветные лучи влияют на глаз», а «зрительный образ получается при помощи лучей, которые испускаются видимыми телами и попадают в глаз». Ещё одним открытием Аль-Хайсама, позже подтверждённым современной наукой, было описание того, как изображение передаётся через оптический нерв глаза нашему мозгу. Так же он предположил, что свет имеет конечную скорость.
Благодаря этим открытиям, великого Ибн аль-Хайсама можно назвать «исламским прародителем фотографии». К сожалению, ни оригинала его трудов по оптике, ни их перевода на греческий язык до наших времён не сохранилось. До нас дошла лишь латинская версия этой книги и немногие её отрывки на арабском языке. А сам Ибн аль-Хайсам и его научные достижения вскоре были забыты в арабском мире.
И до того момента, как имя великого арабского учёного снова было восстановлено из праха исторической несправедливости, а его теории легли в основу современной фотографии, прошёл не один век. Но именно благодаря трудам Ибн аль-Хайсама, в XIII веке английский философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон продолжил изучение оптики. Именно Бэкону долгое время ошибочно приписывалось изобретение камеры обскура - прообраза современного фотоаппарата. В своих сочинениях «Opus Majus» и «Perspectiva» Бэкон описывает свойства и принцип работы камеры обскура.
Еще одним продолжателем изучения оптики и возникновения светового рисунка был великий итальянский ученый Леонардо да Винчи. Он дал подробное описание камеры обскура. Вот что пишет да Винчи в своих исследованиях:
«Когда изображения освещенных предметов попадают через малое круглое отверстие внутрь очень темной комнаты, то, поместив на некотором расстоянии от отверстия лист белой бумаги, вы обнаружите на ней все предметы в их соответствующих размерах и цветах. Они будут уменьшенных размеров и обращенными по причине вышеуказанного пересечения лучей. Изображение предмета, освещенного солнцем, будет казаться как бы нарисованным на бумаге…» (Вентури «О физико-математических трудах Леонардо да Винчи»)
Не только Бэкон и Да Винчи, но и многие другие европейские ученые на протяжении нескольких веков, вплоть до изобретения фотографии, продолжали свои поиски и исследования в этой области. Интересовались оптикой и в России. Так, например, великий русский ученый М. В. Ломоносов изучал различные оптические приборы, такие как светосильные зрительные трубы. В середине XVIII века в России использовали «махину для снимания перспектив» - большую, но портативную камеру обскура, в виде походной палатки. С ее помощью запечатлевались виды многих русских городов – Санкт-Петербурга, Кронштадта, Петергофа и других.
И все же, все полученные с помощью камер обскура изображения, имели одну проблему. Их невозможно было сохранить. Световой рисунок перерисовывали на бумагу, но вот заставить «замереть» изображение, отпечататься – этого не удавалось никому, вплоть до XIX века.
Именно в это время сразу несколько человек в трех разных странах открывают процесс не только получения, но и закрепления изображения, который позже получил название «фотография».
В 1822 году французский изобретатель Жозеф Нисефор Ньепс делает первую в мире фотографию «Накрытый стол» на медной пластинке, покрытой тонким слоем асфальта.
Другой француз, Луи Дагер в 1837 году добивается закрепления изображения в сконструированной им камере обскура на металлических пластинах, при помощи подогретых паров ртути, серебряного йодида и раствора соли. В 1939 году Дагер патентует свое изобретение во Французской академии наук, под названием «дагеротипия». Этот год и считают (условно) годом изобретения фотографии.
Примерно в то же самое время в Англии, физик и химик Уильям Тальбот изобретает другой процесс закрепления изображения на бумаге, пропитанной нитратом серебра и раствором соли. Он называет свое открытие «калотипией» (от греч. «калос» - красивый, «типос» - отпечаток). В отличии от дагеротипии, калотипия позволяла размножать полученные изображения.
Наконец, в Бразилии, в 1833 году, франко-бразильский художник-натуралист Эркюль Флоранс изобрел еще один процесс, в котором при помощи нитрата серебра изображение в камере обскура закреплялось на бумаге с мелкой перфорацией. По одной из версий, именно Флоранс дал своему процессу имя «фотография», которое и используется до наших дней.
Первое дошедшее до нас фотографическое изображение – это «Вид из окна» Жозефа Ньепса. Снимок был сделан в 1926 году во Франции. После этого прошло более десяти лет до того момента, когда о фотографии узнали массы, благодаря Дагерру и Тальботу. А еще через сорок лет, в 1880 году, появилась первая фотография священной Каабы в Мекке.
На самом деле неизвестно, был ли этот снимок первым. Возможно, существовали и другие, сделанные ранее. Но именно эта фотография является одной из самых ранних исторических фото-документацией исламской культуры. Давайте взглянем внимательнее на этот снимок. Ведь он говорит о многом.
Конечно, в первую очередь, он нам ценен по той причине, что мы можем видеть, какой была Кааба в конце XIX века. Древнейший на земле храм огражден деревянным периметром, видны уже несуществующие постройки, сама Заповедная Мечеть имеет всего лишь один этаж. Но если отбросить исторический вид, какие еще смыслы заключает в себе эта фотография? Что еще мы можем узнать из этого изображения?
Интересен тот факт, что эта фотография вообще существует. То есть фотографу разрешили сделать этот снимок в святая святых исламской религии. В первые годы существования фотографии, фотоаппараты были больших размеров, с ними было практически невозможно куда-то тайно пробраться и что-то сфотографировать, будучи незамеченным. И уж тем более в сердце исламского мира. Это говорит о том, что с самого своего рождения, фотография, как искусство не было запрещено в Исламе.
Кем бы ни был тот первый фотограф-мусульманин, сделавший этот снимок, он подарил не-мусульманскому миру возможность заглянуть в запретный город Ислама. Как известно, только мусульманам разрешен вход в Мекку и Медину. Остальной мир имел достаточно скудные сведения в то время о двух главных святынях Ислама. С помощью этой и других фотографий, люди смогли увидеть сокровенную Мекку. Это могло способствовать только одному – увеличению и распространению знаний об исламской религии и культуре в мире.
Но что же еще мы видим, или вернее, не видим на этой фотографии? На ней совсем нет людей. Можно ли представить себе, чтобы на территории Заповедной Мечети не было бы ни одного человека? Мусульмане постоянно молятся у Каабы, как паломники, так и мекканцы. Но почему же на снимке мечеть абсолютно пуста? Значит ли это, что здесь все-таки действует запрет на изображение живых существ? Была ли мечеть специально закрыта для посещения верующими ради этого снимка?
На этот вопрос нам поможет ответить другая фотография, сделанная одним из первооткрывателей этого процесса, Луи Дагерром.
В 1838 году Дагер делает свой известный снимок – «Бульвар дю Тампль» (Boulevard du Temple). Он хотел изобразить один из самых оживленных районов Парижа, известный своей торговой активностью и трафиком; всегда полный людьми и снующими туда-сюда конными повозками. Фотография была сделана днем рабочего дня, однако бульвар выглядит пустынным. На нем почти никого нет. Не видно ни пешеходов, ни гужевого транспорта, ни торговцев или газетчиков-мальчишек. Лишь в нижнем левом углу снимка мы замечаем две одинокие размытые фигуры чистильщика обуви и его клиента.
Все дело в том, что ранние фотоматериалы не были достаточно чувствительными, чтобы запечатлевать движущееся изображение. Для того, чтобы сделать обычную фотокарточку, требовались длинные выдержки, то есть какое-то время. Для получения снимка, Дагер поставил выдержку на более чем десять минут и, конечно же, все идущие люди и движущиеся повозки не смогли «замереть» на этом дагеротипе. Остались лишь две фигуры, находящиеся в одном и том же положении довольно продолжительное время, чтобы оказаться на фотографии. Есть предположение, что Дагер даже специально нанял чистильщика обуви и его «клиента», дабы запечатлеть их на снимке. Так или иначе, эти два персонажа и стали первыми в истории сфотографированными людьми.
Но вернемся к фотографии Каабы. Снимок Дагера теперь все объясняет. Не запрет на изображения живых существ, а несовершенство фотографии тех лет стало причиной отсутствия людей на снимке. Ведь движение в Заповедной Мечети, особенно во время обхода вокруг Каабы, постоянное, почти не прекращающееся.
Чтобы лишний раз удостовериться в правильности подобного предположения, достаточно лишь взглянуть на более поздние снимки как самой Каабы, так и Мекки с Мединой. Фотокамеры XX века и чувствительные пленки стали позволять запечатлеть движущихся людей, делая более короткие выдержки за доли секунды.
На фотографии – виден идущий вправо от Каабы человек.
Еще один снимок Каабы показывает нам уже огромное количество находящихся в мечети людей, совершающих молитву.
Композиционно интересна фотография с молящимся одетым в белое человеком, на фоне черной стены Каабы.
Удивителен и умилителен снимок с арабом под зонтиком у Черного Камня.
На этих фотографиях чувствуется рука не столько фотографа, сколько артиста.
На фотографии мы можем видеть один из первых цветных снимков Заповедной Мечети.
До нас дошли не только одиночные снимки из Мекки, но и целые репортажи. Самый ранний из них – это десяток фотографий наводнения в Саудовской Аравии в 1941 году. Тогда вся площадь Заповедной Мечети была затоплена поднявшейся водой. И на этих исторических фотографиях виден возвышающийся среди воды черный кубический храм.
На пороге у священных дверей Каабы сидят люди, свесив ноги в воду, а к ним плывет(!) какой-то мальчишка.
Или насколько умилительна другая фотография, где паломники совершают обход вокруг Каабы по пояс в воде.
Какую важную и интересную историческую информацию донес до нас тот фоторепортер-мусульманин, сделавший эти снимки!
Не только в Заповедную Мечеть, но даже и внутрь самой Каабы были допущены фотографы.
Этот снимок был сделан уже в XXI веке, во время молитвы короля Саудовской Аравии Абдалы ибн Абдель Азиза внутри Каабы. Все это говорит о том, что фотография в Исламе заняла свою прочную нишу, а борьбу с ней ведут лишь радикально настроенные группы.
Развитие фотоискусства в мусульманском мире происходило не так быстро, как в остальной части планеты. На это сильно повлияло неверное понимание запрета на изображения в Исламе. Тем не менее, в истории мировой фотографии остались имена тех фотографов, которые большую часть своей жизни посвятили фотографированию Ислама, его традиций, сакральных обрядов и повседневной жизни. А для некоторых из них, фотография стала отправной точкой их религиозного самоопределения.
Аббас
Пожалуй, одним из самых известных фотографов, работающих с этой тематикой, стал Аббас. Он родился в Иране в 1944 году, откуда позже переехал в Париж. С 1981 года он становится членом легендарного фотоагентства «Магнум», в котором работает и по сей день. Наверно, именно благодаря своему иранскому происхождению, Аббас посвятил большую часть своей фото-карьеры фотографированию исламского мира. Одна из первых его книг «Iran, la revolution confisquee»(франц. – Иран, конфискованная революция) содержит не только фотографии Исламской революции в Иране 1975 года, но и дневник фотографа, его собственные размышления. Несколькими годами позже Аббас отправляется в хадж, после которого выпускает большой фотоальбом «Аллаху Акбар». Эта книга – взгляд фотографа на один важных из столпов Ислама через призму фотоаппарата. Паломники, молитвы, обряды хаджа – все это нашло визуально-документальное отображение на страницах фотоальбома. Наверно, никто до Аббаса не фотографировал хадж настолько подробно и глубоко.
Вот лишь несколько слов из предисловия к этой книге:
«Аллахy акбар» – так начинается призыв к молитве, что разносится с минаретов в городах и селах от Синьцзяна до Марокко, от Парижа до Тимбукту. В какой бы точке мира вы не находились, призыв один и тот же: «Аллах велик»… Сегодняшнее политическое влияние Ислама в мире делает эту книгу особенно важной. Исламская умма многим представляется окутанной различными религиозными и культурными тайнами, но через свои слова и снимки, Аббас делает образ мусульманского мира более доступным для западной цивилизации».
После хаджа, Аббас посвятил свою карьеру фотографированию других религий, их практик и духовной жизни верующих. Выпустил несколько книг о христианстве и иудаизме. Но, на протяжении последних семи лет Аббас продолжал путешествовать по исламским странам и делать фотографии для своего нового проекта. В 2009 году вышел его новый фотоальбом – «In Whose Name?» («Во Имя Кого?»). Трагические события в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года застали Аббаса в затерянном сибирском городке, где он увидел произошедшее на экране телевизора. Были ли пилоты угнанных самолетов настоящими мусульманами? Все ли мусульмане террористы? Является ли Ислам воинственной религией? В имя кого взрывают себя самоубийцы в поясах «шахидов»? На все эти вопросы Аббас отвечает в своей книге. Объехав страны мусульманского мира, от Индонезии и Малайзии, до Ирака и Марокко, известный фотограф в более чем ста семидесяти фотографиях показывает мирный образ Ислама, его ежедневную жизнь, чуждую изготовлению бомб и убийству мирных жителей.
Питер Абдулазим Сандерс
Если для иранца Аббаса мусульманская среда является знакомой с детства, то для другого фотографа, британца Питера Сандерса, исламский мир открылся в более зрелом возрасте. Свою профессиональную карьеру Сандерс начал с фотографирования известных рок-групп и их лидеров, бывших на пике популярности в конце 60-х годов двадцатого века. Боб Дилан, Джимми Хендрикс, «Rolling Stones», «The Doors» - все эти музыканты стали объектами для фото-искусства Питера. Увлекшись в то время индуистскими практиками, Сандерс отправляется в Индию, где случайно знакомится с Исламом. Вернувшись в Лондон, фотограф принимает решение стать мусульманином и берет себе имя Абдулазим.
Вот как он сам говорит о своем решении принять Ислам в одном из интервью:
«Сфотографировав почти каждого известного человека в нашей музыкальной индустрии, я просто заскучал, мне не хватало каких-то духовных переживаний. Поэтому-то я и решил отправиться в Индию. Прибыв туда, я стал заниматься поиском гуру, духовного учителя. Наконец, я нашел его, он был индуистом, но на его учение очень сильно повлиял Ислам. Я проучился у него около шести месяцев, где черпал не только индуистские знания, но и исламские. Вернувшись назад в Англию, я узнал, что за месяцы моего отсутствия несколько моих друзей стали мусульманами. Другие же – наркоманами и алкоголиками. Эти перемены произвели на меня сильное впечатление, как будто бы сам Бог говорил мне: «А каким путем ты сам хочешь пойти?»
В то время я очень и очень мало знал об Исламе. Но со мной постоянно происходили всякие вещи, которые говорили мне о правильности моего поиска. Поэтому, я стал мусульманином без достаточных познаний об Исламе. Мне было тогда двадцать четыре года, и через три месяца после моего обращения, я решил отправиться в хадж. У меня не было на это денег, но я сделал намерение. Мой пожилой исламский учитель узнал об этом и тоже стал просить у Всевышнего об этом. И вот, уже не помню кто, встречает меня и просто дает мне хадж-путевку в Саудовскую Аравию. Это была путевка моего учителя, который несколькими днями раньше отправился в хадж, но умер по дороге».
Итак, Абдулазим Сандерс в 1971 году отправляется в хадж, где беспрерывно фотографирует. Хотя, чтобы получить разрешение на съемку, фотографу пришлось обежать не одну инстанцию.
«В то время практически никому из западных фотографов не давали подобных разрешений на съемку. Я обошел множество офисов в Джидде и Мекке, но никто не хотел помогать мне. Наконец, я нашел нужного человека, могущего дать мне такой документ. Он не знал меня, я был не этническим мусульманином. И, основываясь лишь только на доверии ко мне, он дал мне такое разрешение». В те годы, фотографии из Мекки и Медины были большой редкостью на Западе. Поэтому, снимки Сандерса сразу же появились в таких больших британских изданиях, как «Sunday Times Magazine» и «The Observer» и др.
Последние тридцать лет, Питер занимается фото-документированием маленьких затерянных исламских общин, чьи обряды и традиции постепенно исчезают, забываются. Но они остаются на снимках Сандерса. «Для меня фотография, - говорит он, - означает запечатление духа Ислама. Один поэт-мусульманин написал на языке урду: «Для того, чтобы увидеть настоящую Медину, мало иметь лишь зрение. Нужно иметь вИдение». Именно «вИдение» Ислама и является главным в моем творчестве».
Али Казуёши Номачи
Еще одним известным фотографом, для кого Ислам стал не только объектом фотосъемок, но и полностью изменил жизнь, стал японец Казуёши Номачи. Начав работать рекламным фотографом в 1971-м, он уже через год понимает, что это не совсем тот жанр фотографии, с которым ему бы хотелось работать. В свои 25 лет он становится фотожурналистом и отправляется в пустыню Сахару. Два года он проводит в странах Магриба, где знакомится с Исламом, снимая жизнь Пустыни. Затем, следуя по пути Нила, он отправляется в Судан, а потом и в Эфиопию, где фотографирует жизнь эфиопских христиан. После двух лет работы в Африке, фотограф выпускает несколько своих книг. С 1988 года Казуёши возвращается в Азию, и начинает работать над своим новым проектом о Тибете. Так или иначе, все его новые фотографические работы связаны с религией, религиозными обрядами и традициями.
В октябре 1994 года одному влиятельному саудовскому бизнесмену попадает в руки книга Номачи «Нил». Увидев в этом фотоальбоме фотографии Ислама, и заметив, что фотограф в своих снимках точно передает дух этой религии, бизнесмен Сеййед Мостафа Мехдар позвонил японскому фотографу и сделал предложение фотографировать ежегодное паломничество мусульман в Мекку и Медину во время священного месяца Рамадан. Фотограф не поверил своему счастью, ведь только немногим удавалось получить разрешение саудовских властей для съемки в святых местах Ислама.
«Попасть в Саудовскую Аравию было гораздо труднее, чем в Северную Корею. По крайней мере, власти Северной Кореи давали визы туристам, саудийцы же – нет». Но, для того, чтобы стать официальным фотографом умры, Казуёши нужно было принять Ислам. «Я сделал это без особых колебаний, - вспоминает он, - с Исламом я был знаком уже много лет, он давно привлекал меня. Но меня все время что-то останавливало от принятия конкретного шага». В 1995 году Номачи принимает Ислам с именем Али. Следующие три года, он фотографирует умру во время Рамадана. Но фотографирование святынь Ислама для иностранца с азиатской внешностью оказалось непростым делом. Имея официальные разрешения от министров и принцев Саудовской Аравии, губернаторов Мекки и Медины, он не раз был арестован полицией. «Никто не хотел смотреть на мои бумаги, каждый полицейский решал на месте, разрешать мне съемку, или нет». Наконец, Али Номачи преодолел все проблемы и завершил свой проект. Имея непосредственный доступ к городам Двух Святынь и делая аэрофотосъемки, японец издал большую книгу: «Mecca the Blessed, Medina the Radiant» («Блаженная Мекка, лучезарная Медина»). Позже, фотографии из умры появились в еще одной книге Номачи «The Photographer’s Pilgrimage» («Паломничество Фотографа»), в которой он суммировал снимки за последние годы своей работы.
Все вышеперечисленные фотографы сделали большой вклад в развитии фотоискусства в Исламе. Их изображения были напечатаны по всему миру. Снимая Ислам таким, какой он есть на самом деле, документируя жизнь простых мусульман, эти и подобные им фотографы, показывают миру настоящую жизнь уммы. В противовес обвинениям многих СМИ, дающих публике ложный образ Ислама, фотографы делают все возможное, чтобы в своих работах говорить правду. И эта правда не в словах, эта правда запечатлена на бумаге с помощью светописи, давая возможность даже неграмотным увидеть и понять то, что хочет донести до них фотограф.
Влад СОХИН
По материалам assalam.ru
