Список экстремистской литературы РФ вновь пополнился. 17 сентября Октябрьский районный суд г.Новороссийска Российской Федерации запретил перевод Корана Эльмира Кулиева. На этот раз подобное решение вызвало возмущение не только мусульманского сообщества. Кто вправе и справедливо ли вообще выносить подобные решения? Своим мнением по этому вопросу поделился президент Центра религиоведческих исследований и международных духовных отношений, кандидат исторических наук Козловский И.А.
В России уже как-будто стало модой запрещать религиозные книги, например, из последних – сборники хадисов Пророка или Перевод смыслов Священного Корана.
Я бы не назвал это модой, ибо это слишком мягкое, скорее игривое определение, которое может нивелировать очень серьезную тенденцию, требующую соответствующего как научного, так и правового анализа. Ведь происходит нечто такое, что отбрасывает ситуацию в какое-то мрачное прошлое. Священные книги мусульман печатались даже в царской России, когда православная церковь была господствующей юридически. Но в светской демократической правовой державе, где религиозные организации отделены от государства и уравнены в правах – это либо фантастическая глупость, либо опасная политическая провокация. Я не вправе критиковать ситуацию, которая набирает определенную тенденцию в соседнем государстве, но, исходя из международных правовых документов, которые подписали и другие страны постсоветского пространства, перед нами ситуация, требующая внимательного анализа и соответствующей позиции.
Как вы относитесь к подобным решениям о запрете той или иной религиозной книги?
Коран и сборники хадисов Пророка Мухаммада – это не просто литература религиозного содержания. Это священные тексты, сакральное руководство всей жизнью мусульман. Вынесение каких-либо судебных решений, которые касаются фундаментальных священных источников веры, это уже посягательство на конституциональные права граждан. Только представители конкретной конфессии вправе определять сакральность или важность того или иного текста для себя. В противном случае явно нарушается базовый принцип отделения религиозной организации от государства. Я категорически против подобного вмешательства любого государства в дела, тексты, религиозные предписания той или иной конфессии. Государство должно оказывать содействие своим гражданам в том, чтобы они имели свободный доступ к своей религиозной литературе и удовлетворяли свои религиозные потребности. Правовое поле, которое контролируется государством, это пространство, в котором реализуется деятельность той или иной организации. Если деятельность этой организации нарушает целостность правового пространства, тогда государство вмешивается, вводя ее в соответствующие правовые рамки.
Кто имеет право давать оценку Священному писанию?
Оценку священным текстам, особенно тем, которые имеют давнюю историю и являются фундаментом мировых и национально-государственных систем, уже никто не может давать. Они являются смыслообразующими источниками этих религий и требуют скорее внимательного изучения для постижения этих смыслов, а не уничижительных комментариев и сомнительных решений. Даже если это перевод смыслов, а не сам аутентичный текст. Это внутриконфессиональный документ, который признает сама религиозная система. И никто извне не может этот документ запретить либо указать конкретной религиозной системе, какой литературой ей пользоваться.
Как запрет перевода Корана может повлиять на межконфессиональные отношения?
Любые запреты относительно сакральных текстов, в том числе и перевода Корана, всегда будут не только отрицательно влиять на межконфессиональные отношения, но и резко снижать доверие верующих к своему государству. Таким образом, их превращают в людей «третьего» сорта и отбрасывают на маргинальную обочину жизни своей страны. Это опасная тенденция.
Мы живем в современном мире, переводы многих книг известных авторов актуальны среди интеллектуалов...
Да, переводы многих книг действительно актуальны для каждого мыслящего человека. Ведь любой перевод есть самостоятельная культурная ценность, так как представляет собой уникальную точку зрения на текст иной культуры. Чем больше переводов, чем больше соприкосновений с другой культурой через призму прочтения переводчиком, тем больше мы обогащаемся, становимся более открытыми к постижению иных смыслов. Ведь мы все устремлены к конструктивному диалогу на позициях толерантности и взаимопонимания. А понимание – это обогащающий мудрого человека процесс соединения его опыта с богатством иных культур, религиозных систем, конкретных людей.
Может ли человек, принадлежащий к одной религиозной традиции, давать экспертную оценку литературе другой религии?
Экспертизу должны проводить незаангажированные профессионалы, объективные ученые, а не представители иной религиозной системы. Объективность научного исследования требует беспристрастия и деидеологизации. А конфессиональный взгляд всегда имеет элементы критики другой системы и апологетики своей. Такой субъективный подход может только обострить межконфессиональные отношения и привести к конфликту и расколу гражданского общества. А это чревато опасными последствиями.
Собкор
