В традиционной российской историографии принято считать, что в 1480 году великий московский князь Иван III покончил с более чем двухсотлетним монголо-татарским игом, отказавшись выплачивать дань хану Большой Орды Ахмату.
Действительно, к середине XV века, центробежные процессы привели к распаду Золотой Орды на ряд независимых или полунезависимых государств.
Москва и Великое княжество Литовское воспользовались ситуацией и прекратили выплату дани.
Попытка хана Ахмата восстановить свое влияние в Восточной Европе закончилось неудачей.
Крах Золотой Орды был выгоден не только Москве и Литве, но и молодому Крымскому ханству, стремящемуся стать правопреемником государства Чингизидов.
В самом начале существования независимого Крыма его ханы поддерживали дружественные отношения с Великим княжеством Московским. Однако, после того как Крымское ханство попало в вассальную зависимость от Османской империи, а сила и влияние Большой Орды стала угасать, союз с Москвой был разрушен.
Для Крыма было очевидным, что Великое княжество Московское пытается подчинить своему влиянию Казань и Астрахань, постоянно вмешиваясь в дела этих мусульманских государств.
Литва также стремилась закрепиться в Северном Причерноморье, строя на этих землях крепости и города.
Все это вынуждало Крым принять контрмеры.
В 1480 году хан Менгли Гирей совершил набег на Киев, захватил большую добычу и многочисленных пленных. Одновременно с этим он занял Днепро-Бугское междуречье. Это позволило ему, спустя четыре года, принять участие в походе османской армии против Молдавского княжества, который завершился взятием Аккермана.
Тем самым была решена важнейшая геополитическая задача: территория Крымского ханства была соединена по суше с землями Османской империи. Попытки Великого княжества Литовского отвоевать причерноморские территории руками запорожских казаков закончились провалом.
После успешного набега на Киев ханское правительство пришло к выводу, что для сдерживания Литвы и Москвы необходимо и в дальнейшем использовать подобную тактику, тем более, что для крымской конницы вести боевые действия на равнинной, степной местности, было наиболее удобным вариантом из всех возможных.
С 1507 года начинаются набеги крымцев не только на литовские, но и на московские земли.
Очень быстро в Вильно и Москве осознали степень серьезности угрозы. Помимо того, что крымцы разрушали селения и города, они уводили пленных, которых потом приходилось выкупать, платя хану весьма значительные суммы. Именно поэтому в начале XVI века складывается особая модель межгосударственных отношений, которая предполагала, что Литва и Москва должны выплачивать значительные денежные суммы в качестве «откупа» от набегов крымских татар.
По своей сути, эта сумма была данью, которую более слабые в военном отношении государства выплачивали более сильному государству.
В 1517 году Бахадур Гирей, калга-султан хана Мухаммад Гирея, прямо говорил о том, что отныне мир будет поддерживаться с теми из соседей, кто предложит большую сумму отступных.
Со временем сформировалась система выплат, которая получила название «поминки».
Дипломаты Великого княжества Литовского достаточно быстро договорились с Бахчисараем о суммах ежегодных выплат, тем самым признав свою вассальную зависимость от Крыма.
Правда, эти выплаты вовсе не давали гарантий того, что в период военных кампаний, которые следовали одна за другой на протяжении двух столетий, нападений со стороны крымских татар не будет.
Документально выплата дани Литвой была оформлена специальным договором, заключенным в 1511 году. Спустя несколько лет была согласована и сумма ежегодных поминок — 15 тыс. золотых.
Как правило, дань Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой отправлялась в Каменец, откуда ее забирали уполномоченные Крымского ханства.
Несколько иная ситуация была в отношениях Крымского ханства с Москвой. Русские великие князья, а затем и цари, долгое время отказывались от регулярной выплаты дани.
Время от времени они посылали поминки в виде подарков и лишь в период после «смутного времени», когда экономика и военные ресурсы России были предельно истощены, цари стали выплачивать Крыму ежегодную дань.
Даже в конце XVII века Москва предпочитала откупаться от возможных набегов крымцев.
Об этом в своем дневнике упоминает шотландский офицер на московской службе Патрик Гордон.
13 марта 1685 года он оставляет следующую запись: «Совет в Москве ранее постановил, что годовое пособие, или honorarium, должно выдаваться татарам на обычном месте встречи для размена пленных…у Переволочны».
Даже в период русско-турецкой войны 1686 — 1700 гг. вопрос выплаты дани продолжал стоять на повестке дня. Так, в письме соправителей царей Петра Алексеевича и Ивана Алексеевича, адресованном крымскому хану Саадат Гирею от 27 февраля 1692 года, говорилось о регулярной отправке поминок в Крым. Однако после заключения Константинопольского мирного договора 1700 года выплата дани Крыму была полностью прекращена.
Последний раз эта тема возникла в период выступления гетмана И.Мазепы против России.
Пытаясь подтолкнуть Крым и Османскую империю к войне с Москвой, Мазепа пообещал крымскому хану выплатить всю сумму задолженности, накопившейся после 1700 года.
К такому же шагу подталкивал Мазепа и польского короля С.Лещинского, который также вел войну против войск царя Петра I.
Позднее, к этой интриге подключился и шведский король Карл XII. От имени Польши Османской империи было предложена ежегодная дань в сумме 4 млн. дукатов, а также возврат Подолья.
Это была весьма значительная сумма, от которой в Стамбуле не смогли просто так отказаться.
Войска Османской империи вступили в войну, которая была для них достаточно успешной.
Турки окружили русскую армию на реке Прут, вынудив Петра I подписать мирный договор.
Соглашение было выгодно Стамбулу, но оно не решало всех вопросов. Многие заинтересованные стороны, в том числе украинские казаки, Швеция и Польское королевство, оказались за рамками этого мирного договора, что вызвало серьезный международный скандал.
Тем не менее, после завершения Прутской войны вопрос выплаты дани больше ни разу не стоял на повестке дня в межгосударственных отношениях Крыма, России и Речи Посполитой.
Александр Степанченко
