Основоположник современной украинской литературы Иван Петрович Котляревский родился на древней полтавской земле, не только впитавшей украинские традиции и культуру, но и сотнями невидимых нитей связанной с историей тюркских народов. Археологические памятники свидетельствуют, что уже в VIII веке на Полтавщине жили грозные хазары, создавшие могущественное государство, которое в период расцвета занимало более половины территории современной Украины.
В X веке хазар сменили печенеги, а затем половцы. Долгое время полтавская земля входила в состав тюркского мусульманского государства — Золотой Орды. В конце XIV века, после гибели золотоордынского правителя Мамая, его сын Мансур создал на берегах реки Ворскла полунезависимое княжество со столицей в Глинске. Впоследствии это государственное образование вошло на правах автономии в состав Великого княжества Литовского. Просуществовало оно вплоть до начала XVI века, когда потомок Мамая князь Михаил Глинский возглавил мятеж местных феодалов против центрального правительства. В результате этого выступления Глинское княжество утратило автономный статус.
Вместе с Мансуром на полтавской земле поселились его многочисленные сторонники из тюркского племени кыят. В XV–XVI вв. они упоминаются в документах как севрюки. Это были военизированные отряды местного ополчения, со временем ставшие одной из основ украинского казачества. Особенно выдающуюся роль сыграли потомки воинов Мамая в Освободительной войне Богдана Хмельницкого (1648–1657).
Вот на такой земле в 1769 году довелось родиться Ивану Котляревскому, вошедшему в историю украинской литературы своим бессмертным произведением «Энеида». Но не только «Энеидой» известен Котляревский. В 1796 году он поступил на службу в Северский драгунский полк.
В начальный период русско-турецкой войны 1806–1812 гг. Котляревский проходил службу в качестве адъютанта командира 2-го корпуса Российской императорской армии барона К. Мейендорфа.
Котляревскому пришлось принимать участие в мирных переговорах с буджакскими татарами. Свои воспоминания об этих событиях он изложил в «Журнале военных действий 2-го корпуса войск под командою господина генерала от кавалерии и кавалера Барона Мейендорфа» — небольшом дневнике, который начал вести сразу после объявления войны.
Военные записки Котляревского интересны тем, что в них представлены уникальные статистические данные о населении Буджака и южной Бессарабии, его численности и религиозном составе. Кроме того, в дневнике сообщается о характере боевых действий и методах психологической обработки мусульманского населения русской военно-колониальной администрацией.
Записи в «Журнале военных действий» начинаются с 16 ноября 1806 года. В этот день командование российской армии, расположенной на берегах Днестра, отдает приказ о начале военных действий. Не имея средств и возможностей для организации быстрого и внезапного нападения, русские рассылают по Бессарабии своих агентов, которые распространяют среди населения панические слухи и пытаются запугать османских чиновников.
«Бригадир Катаржи был послан в Бендеры к тамошнему паше Гассану о переговоре с ним для занятия российскими войсками крепости без кровопролития; в случае же сопротивления жители Бендер и военные люди будут приняты за неприятелей и поступлено с ними будет по праву войны», — записал Котляревский в дневнике.
Следует сказать, что Гассан-паша не сразу согласился сдать крепость. Он вступил в переговоры, стараясь затянуть время, чтобы получить из Стамбула конкретные распоряжения относительно того, как защищать вверенный ему город Бендеры. Гассан-паша хорошо понимал, что небольшой гарнизон старой, плохо укрепленной крепости не способен противостоять многочисленной армии, имеющей на вооружении тяжелую артиллерию.
Русские быстро разгадали маневр турецкого чиновника. В ультимативном тоне Гассану-паше было сказано, что от него ждут ответа до 22 ноября, в противном случае русские начнут штурм города. Одновременно с этим оккупационные войска начали переправу через Днестр в районе Дубоссар. Гассан-паша так и не дал положительного ответа на ультиматум, продолжая тянуть время в надежде на прибытие подкреплений. Но помощь так и не пришла.
24 ноября под прикрытием переговоров, российские войска подошли к городу. Было условлено, что русские займут только форштат и прилегающие деревни. Но это соглашение было сразу же нарушено. Пользуясь тем, что крепостные ворота были открыты, несколько полков без боя захватили вал и артиллерийские батареи. «Таким образом Бендерская крепость занята без всякого кровопролития. Паша о занятии оной тогда узнал, когда российские войска мгновенно заняли вал, батареи, улицы и ворота и везде, где нужно, учредили посты и караулы», — сообщает Котляревский.
Заняв город и крепость, военное командование сразу же провело перепись населения: «Командующий, хотя и не входил в настоятельное требование, чтобы взять крепость Бендерскую в совершенное овладение, однако ж за нужное сочтено, чтобы всех жителей и воинских людей, в крепости и на форштате живущих, переписать и арсенал обревизовав по поверхности, приставить к нему свой караул, что сего числа исполнено, жителей в крепости и на форштате найдено магометанского исповедания — 5981, да других наций и исповеданий — 1900».
Из проведенной переписи видно, что свыше 70% тогдашних жителей Бендер исповедовали Ислам. Многочисленные карты южной Бессарабии и Буджака также свидетельствуют о том, что в начале XIX века население края было преимущественно мусульманским. Об этом же говорят тюркские названия деревень и городов Буджака, которые в «Журнале военных действий» неоднократно приводит Котляревский. После захвата Бендер местному населению оккупационной администрацией была обещана спокойная и мирная жизнь. Солдатам было запрещено брать продукты без оплаты и каким-либо образом обижать население города. Эту информацию русские агенты быстро разнесли по всей Бессарабии в качестве демонстрации своей гуманности и миролюбия.
Взятие Бендер без боя подвигло командование российских войск отправить на переговоры с буджакскими татарами делегацию в составе бригадира Катаржи и адъютанта Котляревского. Из дневника следует, что Иван Петрович добровольно вызвался в это рискованное для жизни путешествие по селам буджакских татар. Трудно сказать, какими мотивами он руководствовался. Возможно, был искренне убежден, что уговорив местных жителей не сопротивляться, он поможет установлению мира и спокойствия в Буджаке.
«Странствуя несколько дней... и переходя из деревни в деревню к старшинам и начальникам их, находили везде толпы вооруженных татар, собирающихся для советов насчет российского войска; татары, хотя знали по разнесшимся слухам, с какою добротою и приязнью обращаются войска российские в Бендерах, и что, будучи властителями города, не входят ни в какое распоряжение противу обычая турков, а между тем от посланных услышав обещание дружелюбия, даже выгод тех, что войска за все взымаемое у татар будут платить наличными деньгами, согласились мало-помалу к преклонению на российскую сторону и первый уезд Орум-бет-оглу, в коем 76 деревень, послал к командующему чиновников с уверением от стороны начальников доброго к русским расположения и оставили аманата (заложника). После сего уезд Оран-оглу, в котором 36 деревень, преклонился на нашу сторону и прислал аманата; за сим уезд Етьисин, кой с 61-ю деревнею, прислали чиновников в засвидетельствование преклонности своей к России и дали двух аманатов», — читаем в «Журнале».
Результатом поездки Катаржи и Котляревского стала безусловная капитуляция войск Буджакской Орды, которые надеялись сохранить свои жизни, имущество и землю. Но отказ от сопротивления захватчикам еще никогда не давал положительного результата. Спустя всего несколько месяцев после капитуляции все мусульманские жители Буджака были изгнаны, а их собственность перешла российскому государству. Десятки тысяч татар и турок были фактически депортированы в Добруджу и Анатолию. Все мечети в Буджаке были либо разрушены, либо превращены в православные храмы.
Вскоре после этих событий, несмотря на продолжавшуюся войну, штабс-капитан Котляревский подал в отставку. «Журнал военных действий» остался незаконченным. Писатель безусловно знал о трагической судьбе тюркских народов Буджака и о том, как царские власти обманули доверившихся им людей. Возможно, это каким-то образом повлияло на его решение уйти с военной службы, которая стала для него тяжким грузом.
Оставив армию, Котляревский вернулся на Полтавщину и посвятил дальнейшую жизнь литературному творчеству и театру.
Александр Степанченко
