Портал «Религия в Украине» представляет читателям исключительно интересное интервью с муфтием Духовного управления мусульман Украины «Умма» Саидом Исмагиловым, магистром религиоведения, экспертом по шариатским вопросам. Читателям предлагается «из первых уст» узнать о том, что такое духовность в современном исламе, как она реализуется, какие духовные ступени проходит мусульманин, приобщаясь к вере, существует ли в исламе идеал женской духовности, в чем состоит разница между «диаспорными» и «государственными» мусульманами, как и с каким успехом формируется мусульманская умма Украины… С высшим духовным лицом мусульман беседует Анна Кулагина, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Отделения религиоведения Института философии НАНУ.
— Тема нашего разговора обусловлена значительной актуальностью вопроса духовности на современном этапе развития Украины. А так как, говоря о религиозной духовности, мы всегда учитываем то, что она конфессионально выражена, то хотелось бы знать, с чем связаны понятия «дух», «духовность» в современном исламе? Как эти понятия представлены в мусульманской традиции?
— Вообще слово «духовность» происходит от слова «дух», как вы правильно сказали. И по арабски «дух» — рух. Слово рух встречается в Коране несколько раз. И есть даже такой термин — рух уль-кудус, то есть Святой Дух. В Коране под Святым Духом понимается верховный ангел Джибрил, или архангел Гавриил. Точно так же слово рух употребляется по отношению к человеку. В достоверном хадисе, который передается в сборниках имамамов Аль-Бухари и Муслима, пророк Мухаммад, мир ему и благословение, рассказывает об этапах творения человека, и в теме беседы интересна следующая строчка: «И потом к зародышу, который формируется во чреве матери, отправляется Ангел, который вдувает в него Дух». То есть, в соответствии с мусульманской традицией, на определенном этапе развития зародыша Всевышний Аллах посылает Ангела, который приносит Дух, и с этого момента считается, что человек уже живой. С этим связан запрет на аборты в исламе. Зародыш, который развивается, считается уже живым, поскольку в него привнесена вот эта частица — Дух, из-за чего, собственно, он оживает и считается человеком. Слово «духовность» — производное от слова рух. Слово «духовность» в исламской традиции — основное. Раухания — это духовность, корень рух — дух.
Интересно, что в мусульманской традиции слово духовность связано только с исламом. Нет светской, или секулярной, духовности. Я специально, когда готовился сегодня к беседе с вами, разговаривал с шейхами, для которых арабский язык — родной, и я им долго пытался объяснить понятие духовность вне исламского феномена. Все говорили, что духовность — это раухания. Я говорю, а если человек, например, атеист? Можно о нем сказать, что он духовен? Это сразу ставило шейхов, носителей языка, знатоков ислама в тупик. Они говорят, что нет. Потому что секуляризация, несмотря на то, что коснулась мусульманского мира, не настолько сильно пустила корни в нем, чтобы переосмыслить терминологический аппарат. Терминологический аппарат в арабском языке не переосмыслен. И я спросил: «Ну хорошо, а если араб — христианин?» Они говорят: «Тогда это будет другое слово, которое будет в соответствии с христианской традицией, но это не будет духовность секулярная». То есть будет духовность христианская, будет духовность мусульманская… Если, к примеру, человек — последователь еще какой-нибудь религии, и это — араб, как носитель арабского языка, то слово духовность будет обязательно связано с религией. Поэтому получается так, что в арабском языке нет секулярного понятия духовности, т. е. нет духовности без религии. Это первое, что хочу Вам сообщить.
Помимо основного термина, раухания, существуют другие термины, которые так или иначе тоже можно связать с духовностью. Дело в том, что понятие духовности в европейском пространстве очень широкое. И такие моменты, как, допустим, отшельничество, аскетизм, тоже считаются одними из разновидностей духовности. Подобная ситуация наблюдается в арабском языке. Дело в том, что арабский язык на раннем этапе своего, скажем так, активного развития, после того, когда ислам выходит за пределы Аравийского полуострова, он сталкивается с чем? — с христианством и с иудаизмом. И вот многие арабские племена были знакомы с христианством, в частности это арабы, проживавшие на пограничных территориях с Палестиной, арабы, проживавшие в Йемене, проживавшие на пограничных территориях Византийской империи. Им христианство было известно. Хотя большинство из них не были христианами, однако среди арабов того времени они уже появились. И иудеи, очень близкие по своей культуре и по своему языку к арабам, тоже имели соответствующие термины, которыми обозначалась духовность. Поэтому можно сказать, что существуют другие термины, которые так или иначе можно тоже соотносить с духовностью. Есть такой термин, как зухд. Зухд — это набожность, можно сказать — даже трудно подобрать слово — в некоторой степени аскетизм, но больше — набожность. Когда человек настолько сильно верующий, что он переносит свою внутреннюю веру на внешнюю жизнь и старается себя оградить от того, что его отвлекает от духовности, скажем, от роскошной еды, одежды, от каких-то развлечений, старается жить скромно, смиренно, умеренно, и причиной этого является внутренняя духовность — тогда используется термин зухд (а человек такой называется захид).
Если мы возьмем, допустим, арабов-христиан, то у них существует термин рахбания, который можно перевести в христианском смысле слова «отшельничество, аскетизм, монашество», или «очень большая набожность» — но именно в христианском смысле слова. Слово рахбания, тоже арабское слово, не употребляется по отношению к мусульманам — только по отношению к арабам-христианам. В ходе подготовки к этой беседе я спросил у шейхов: «Ну хорошо, а если человек неверующий, не ассоциирует себя ни с какой конфессией либо совершенно индифферентно относится к этому вопросу, либо занимает атеистическую позицию? При этом он порядочный, воспитанный, у него определенные есть нравственные добродетели. Каким это словом называется в арабском языке?» После определенного раздумья шейх Имад Абу Ар-Рубб сказал, что этот человек очень близок к своей фитре. Фитра — это слово, которое употребляется по отношению к естественному состоянию человека. В исламе считается, что изначально все дети, младенцы рождаются с верой в Бога, а в процессе воспитания они могут перестать, например, повиноваться этому внутреннему инстинкту веры в Бога, могут стать последователями других религий, то есть не ислама. Первоначальный смысл слова фитра — врожденная природа человека. Каждый ребенок изначально добр, доверчив, жизнерадостен, — пока он не научится каким-то негативным эмоциям, пока он не научится каким-то плохим поступкам, он себя ведет естественно. Научиться он может, конечно же, от окружения. Так вот, пока ребенок находится в таком добром, доверчивом состоянии, он еще маленький, он только познает этот мир, то есть он наделен врожденными своими качествами, — это состояние называется фитра. И в принципе, эти врожденные качества, по мнению ислама, присущи абсолютно всем людям. Просто некоторые стараются от них избавиться. Если человек любит жестокость, насилие, отказывается от определенных положительных нравственных качеств и более склонен к каким-то негативным нравственным качествам, это говорит о том, что он отказывается от своей фитры, отказывается от того, что ему изначально дано было Богом. И если человек, несмотря на то, что он не является верующим, или, вообще, убежденный атеист, но при этом имеет высокую духовность (духовность в европейском смысле слова), воспитан, порядочен, справедлив и так далее, то мусульманская традиция говорит о том, что эти качества относятся к фитре, то есть к врожденному свойству, которое дано Богом всем людям.
Помимо этого существуют другие термины, которые так или иначе связаны с духовностью. Например, в суфизме есть термин тасаввуф — это уже нечто большее, чем просто духовность, это определенная духовная практика. В традиционном суннитском исламе есть термин ахляк. Ахляк — это нравственность, или мораль, то есть нравственные добродетели. Так или иначе, их тоже можно поставить рядом с духовностью. Но основным в исламе остается правило, согласно которому истинная, подлинная духовность, или раухания, не может быть не связанной с религией — она обязательно должна быть религиозной.
— Каким образом можно стать духовным: эмоциональным (благодаря вере) или рациональным (благодаря познанию) путем?
— Ислам предполагает оба названных вами пути. Первый — эмоциональный путь, поскольку мы верим, что все положительные качества обязательно уже заложены в человеке — он с ними рождается, то есть никто не рождается злым, жестоким, несправедливым и так далее. Все вначале рождаются доверчивыми, добрыми и так далее. И если человек сохраняет эти черты, то, получается, что он не рационально их приобретает, а с рождения. Это может проявляться эмоционально: он видит какую-то несправедливость, видит боль, обиды, смерть, слезы или, наоборот, какие-то радостные моменты, —тогда то, что ему присуще от рождения расцветает, проявляется в нем. А вот для тех людей, у которых не «расцветает» и не «проявляется», предусмотрен рациональный путь. Для этого в Коране описываются нравственные добродетели и повелевается, что нужно им следовать. Допустим, в Коране есть фраза для уверовавших: «...Будьте стойки в справедливости, свидетельствуя перед Аллахом, если даже свидетельство будет против вас самих, ваших родителей или родственников» (Коран, 4:135). То есть, если человек, скажем, не может быть внутренне, душевно, справедливым, тогда Коран ему рассказывает, что такое справедливость, и что нужно обязательно быть справедливым, даже если это против твоих интересов. Таким образом, Священное Писание и Священное Предание (Сунна в мусульманской традиции), дает описание и аргументацию вот этих духовных качеств для тех, кто от рождения их потерял, скажем так, чтобы они заново к ним приобщились.
— Можно ли дать краткое определение религиозной духовности, или духовности в исламе? Как бы вы ее определили, если формулировать таким образом: «Религиозная духовность — это…»
— Религиозная духовность для мусульманина — это реализация в себе того, что заложено Богом (изначально оно есть), опираясь при этом и ориентируясь на предписания Священного Корана и Сунну пророка Мухаммада. Почему нужно соотноситься с этими священными текстами? Человек может думать, что он нечто делает хорошо, и при этом он может заблуждаться. Но, читая священный текст, он понимает, что, может быть, он в чем-то ошибся. Допустим, человек, не зная, что сказано в Коране, Сунне, думает, что тот или иной поступок является благом. А потом, читая священный текст, понимает, что, оказывается, это не благо. Поэтому духовность — это реализация того, что заложено в тебе Богом, при этом свою духовность нужно соотносить со священными текстами и определенной духовной практикой. В исламе существуют духовные практики, и некоторые из них — обязательные. Духовность не просто вера — она есть в душе, но ее необходимо проявлять. Духовность, которая не проявляется в жизни человека, с исламской точки зрения — это неполноценная духовность. Она обязательно должна проявляться — по отношению к окружающим, может быть, к природе. Духовность проявляется даже к невидимым объектам. Например, Бога мы не видим, но наши высокие духовные устремления обращены к Богу. Это значит, что моя духовность обращена не только к людям, природе, окружающей меня, животным, растениям и так далее — она должна быть обращена также и к Богу.
— Есть ли какие-то уровни духовности в исламе, которые предполагают следование определенному идеалу? Каков идеал духовности мусульманина, и какие ступени приобщения к идеалу существуют?
— Идеалом считается пророк Мухаммад, его образ жизни, его морально-нравственные качества, его духовность, которая проявлялась в определенных поступках по отношению к людям и не только. Он является во всем примером для мусульман. Также примером для мусульман выступают другие пророки, но их жизнь не так известна. Жизнь же пророка Мухаммада описана очень подробно, сохранилось огромное количество свидетельств о его поступках, о духовно-нравственных качествах, и он для всех мусульман остается ориентиром. По поводу того, как реализуется духовность, какие духовные ступени проходит человек... Есть определенная градация в традиционном исламе, а если мы возьмем, допустим, какие-то суфийские тарикаты, то у них существуют еще дополнительный духовный путь, о котором практикующие суфии могут рассказать больше. Для ислама — это довольно-таки позднее направление. Но что касается ступеней реализации духовности, то чем больше мусульманин сможет быть похожим на Пророка — в своей жизни, своих качествах, поступках — то, считается, тем выше он поднимается по духовным ступеням. Самая низшая ступень — муслим — это тот, кто принял ислам. Этот человек еще может совершать некоторые проступки, делать ошибки, у него есть определенные грехи — это самая первая ступень. После этого идут следующие ступени: мухсин, то есть человек, совершающий хорошие, добрые дела; мумин — истинно верующий, человек, уже способный исправить себя и быть определенным образцом для других. Ну и, наверное, для простого человека высшая ступень — это салих — тот, кто ведет праведную жизнь, являющуюся примером для других. В этом случае важно, чтобы эта праведность была не напоказ, а реальной, с верой, скромностью и прочими добродетелями.
— Ступень салих предполагает отречение от мира, или же возможно жить в миру обычной жизнью?
— Ислам вообще не предполагает отречения от мира. Дело в том, что монашество в исламе запрещено, несмотря на то, что со временем появились суфийские ордена, некоторые из них предполагают определенную степень монашества, появились ордена дервишей, но это уже влияние, скажем так, других взглядов, философии, религий, которые проникли в ислам и там закрепились. Хотя сегодня мы можем сказать, что существует феномен монашества в исламе, например, нищенствующие, странствующие дервиши, но в целом ислам выступает против монашества. Есть известный хадис о том, что к Пророку пришли трое мужчин — один из них заявил, что всегда будет молиться ночью и не будет спать, то есть будет проводить ночные бдения; второй пообещал, что будет всегда поститься, а третий — что никогда не женится, то есть станет хранить безбрачие. Пророк Мухаммад сказал: «Я держу пост и разговляюсь. Я сплю ночью и женюсь на женщинах». И добавил, что это правильно: «Я являюсь для вас примером», — подразумевая, что они должны следовать его примеру. А то, что они где-то узнали о приближении к Богу посредством нескончаемых молитв или непрерывного поста, или целибата — ислам этого не одобряет. Очень легко, наверное, быть духовным, когда у тебя нет семьи, нет детей, никто тебе не мешает, а ты попробуй быть духовным, когда у тебя куча житейских проблем, их надо решать, но при этом ты остаешься с верой и соответствуешь высокому духовному стандарту.
— Спасибо. И вот еще вопрос такой интересный. Вы сказали об идеале духовного мусульманина, он имеет определенный образ. А можно ли выделить идеал женской духовности? Существует ли идеал женской духовности в исламе и мужской?
— По большому счету, за исключением одного аспекта, разницы между женской и мужской духовностью не существует. Единственный аспект, который подчеркивает женский идеал духовности — это если женщина слушается своего мужа, то есть не противоречит его решениям, не скандалит, не выступает со своим «я», а именно ее духовность указывает ей, что мужчина — это глава семьи, его надо слушаться, даже если он иногда бывает не прав. При этом конечно, мужчина не должен быть тираном, угнетателем, а должен быть человеком духовным. Существенной разницы между женской и мужской духовностью в исламе нет, за исключением этого пункта.
— Еще такой вопрос. Считают, что ядром любой конфессионально выраженной духовности есть религиозный опыт. Часто его трудно вербализировать, многие богословы бьются над тем, чтобы это каким-то образом сделать. Как бы вы определили, что такое религиозный опыт для мусульманина? В чем он проявляется? Возможно, тоже существуют какие-то ступени, уровни религиозного опыта?
— Как я уже говорил, в традиционном суннитском исламе не существует каких то ступеней религиозного опыта. Но вот если мы опять обратимся к суфизму — там это все четко прописано, то есть там есть ступени, есть посвящение, есть определенная иерархия. Суфизм вообще унаследовал много доисламских элементов, закрытых обществ, практик, орденов, которые были изначально не присущи исламу, потом были адаптированы под исламскую традицию и поэтому в суфизме существует такой феномен. Что касается традиционного ислама, то специально не выделяются какие-то ступени, или уровни, религиозного опыта, но фактически они есть. То есть в отличии от человека, который только начинает изучать ислам, человек, который уже многое практикует, много изучал, много пережил, столкнулся со многими проблемами и с достоинством из них вышел, конечно, имеет опыт больший, и это очень сильно видно. Это особенно проявляется в среде новых мусульман, когда, к сожалению, религиозное рвение и нехватка опыта толкают на определенный радикализм. Все то, что называют сейчас исламизмом, радикальным исламом — это просто сообщество людей с очень маленьким религиозным опытом, которые, можно сказать, горят юношеским максимализмом, буквально толкуют священные тексты, при этом не обращают внимания на остальные религиозные тексты. Их желание доказать, что они принадлежат к этой традиции, что они последовательны, старательны, приводит к радикализму. Все это говорит о нехватке религиозного опыта. Чем больше человек живет, практикует ислам, познает новое, сталкивается с проблемами и решает их, тем мудрее он становится.
К примеру, у нас в Украине это проявлялось в следующем. Я сам знаю юношей, которые принявших ислам, когда были неженаты, или молодых людей из мусульманской культуры, которые реализовывали свой ислам, загораясь самыми бредовыми идеями, готовы были нестись куда то, что-то делать, отстаивать, кричать громкие лозунги. Но потом они женились, родились дети, и нужно ребенка воспитывать, с женой семью строить, деньги зарабатывать. Весь пыл-жар, когда этот мусульманин начинает сталкиваться с реальными житейскими проблемами, пропадает, он начинает понимать, что то, чем он раньше болел, — это пар, который нужно выпустить. Через пять-шесть лет такой жизни, когда ты за что-то отвечаешь, у тебя есть определенные обязанности, — люди кардинально меняются, то есть приобретают определенный опыт. Поэтому в исламе подчеркивается уважение к людям знающим и людям старым. Не потому, что они прожили жизнь, а потому, что они прожили жизнь в исламе, и у них есть как житейский, так и религиозный опыт, которым они могут поделиться и которым они делятся, что и вызывает уважение. Например, в книгах бывает невозможно найти ответ на какой-либо очень непростой вопрос. Но человек, который пережил, и в непростых условиях нашел для себя ответ на этот сложный вопрос, не отыскав его в книгах, делится опытом с другими — и такой человек достоин уважения.
Меня всегда интересовало, как во времена Советского Союза, когда у нас не было мечетей, мусульманские старики все-таки сохраняли традицию. Во многих населенных пунктах даже не было мусульманских кладбищ, несмотря на то, что мусульманин должен хоронить другого умершего мусульманина именно на мусульманском кладбище. Я спросил: «Как вы выходили из этой ситуации?» Так вот взять открыть книгу и прочитать, как поступить в этой ситуации мусульманину, было невозможно. Только сейчас над этим стали задумываться богословы. Большинство богословов здесь не жили, они жили в мусульманских странах, где такой проблемы нет. А у нас это проблема. Старики говорили, что на общем кладбище они пытались как-то отделить уголок и именно там хоронить мусульман. Долгим путем поисков, когда невозможно было нигде найти ответа, они пытались придерживаться традиции — именно тогда их нерелигиозный опыт подсказал, что если нет отдельного кладбища, можно сделать отдельный уголок на общем кладбище. Это и есть религиозный опыт, которого зачастую в книгах не найти. Такого опыта огромное количество. Даже собственно суннитская традиция говорит, что чем дольше живет человек и чем дольше практикует, тем больше он набирается религиозного опыта, но каких-то специальных ступеней, иерархии не существует.
— То есть, если я правильно поняла, религиозный опыт меньше связан с какой-то мистической традицией, мистикой как таковой — это преимущественно образ жизни, рациональный путь осмысления…
— Да. Когда я говорю «традиционный ислам», то имею ввиду суннитский ислам. А если мы возьмем мистические направления в исламе, то у них существуют иерархия, духовные ступени.
— Другими словами, то, что я сказала, касается именно суннитского ислама…
— Понимаете, есть духовный опыт, а есть — религиозный опыт. До сих пор я говорил о религиозном опыте. А если мы будем говорить о духовном опыте, то это, конечно, немного другое. Духовный опыт подразумевает, что человек познает что то, но в первую очередь — из Священного Писания. Человек, который постоянно читает и размышляет над Кораном, открывает для себя такие вещи, которые не видит человек не читающий, не приобщающийся к Священному Писанию. Конечно, у него такого духовного опыта нет. Или человек, который постоянно занимается какой-либо религиозной практикой: совершает паломничество, например, или соблюдает регулярно пост, может быть, дополнительный пост, совершает регулярно молитвы, дополнительные обряды или даже стабильно обязательные обряды. Таким образом у него появляется духовный опыт, который не совершающий этого мусульманин может не познать. Поэтому я бы разделил религиозный и духовный опыт. Если религиозный опыт больше относится к практическому моменту, то духовный опыт — это не столько на практике, сколько внутри себя происходит: преобразование, осуществление, реализация…
— … на основании обрядовых моментов, молитвы, скажем…
— Существуют не только обрядовые моменты, молитвы… Чтение Корана, то есть приобщение к Священному Писанию и размышление над ним, дает определенный духовный опыт. Определенные зикры — не в узкой суфийской, а в широкой исламской традиции — когда человек, поминая Бога, Его имена, Его атрибуты, размышляет об этом. Тогда для него могут открываться такие грани, аспекты, которые не сможет открыть для себя не практикующий подобного человек. Это необязательно соотносится именно с ритуалом каким-то. Может быть духовное, внутреннее открытие, а может быть на основе размышления, познания.
— В любом случае это есть внутренняя работа.
— Да. Духовный опыт — это внутренняя работа.
— И еще такой вопрос. А существуют ли, скажем, возрастные отличия в религиозной духовности, в ее формировании? Различия между жителями периферии и крупных городов? Опять-таки, если это — «диаспорный» ислам и ислам «государственный», то носители этих традиций будут отличаться чем-то между собой? Их религиозность разная, или можем говорить о чем-то общем для всех ее носителей?
— Мне кажется, не будет отличаться. Я никогда не анализировал такие моменты: допустим, городские мусульмане и сельские мусульмане. Я думаю, что мусульмане диаспоры, то есть из немусульманских стран, те из них, которые оказались в немусульманской среде и сохранили мусульманскую принадлежность, не ассимилировались, не стали безразличными, а продолжают практиковать ислам, — с мусульманской точки зрения это гораздо важнее и ценнее, чем сохранить свою религиозность в мусульманской стране. Хорошо быть верующим, когда в каждом квартале мечеть, когда общество живет по законам шариата, когда на человека, который не молится, начинают косо смотреть или говорить: «Почему ты не молишься?» Другое дело, когда ты сохраняешь свою принадлежность к исламу в полноте там, где можно все. Ты можешь никогда не ходить в мечеть, можешь совершать разные грехи. Но человек сознательно не идет за тем, что доступно, а выбирает исламскую традицию. Здесь религиозная духовность диаспоры, как мне кажется, всегда будет выше. Большое количество мусульман ассимилируется. По Украине я могу сказать о просто фантастической ассимиляции татар. Если не брать крымских татар, а лишь татар вне полуострова, то ассимиляция впечатляющая. Вплоть до того, что из мифических 20–30 тысяч мусульман, которые якобы есть в Донецке, в мечеть регулярно, даже по пятницам, ходит не больше ста человек. По праздникам — максимум тысяча человек. Вопрос: «А где остальные?» Потом приходится сталкиваться с таким моментом, что люди себя уже не считают мусульманами, практически ассимилировались. Некоторые, даже несмотря на то, что у них татарские, узбекские фамилии, отказываются — говорят, что нет, мы — русские или украинцы…
— А религиозную традицию они при этом меняют?
— Да. Я говорю это в подтверждение того, что происходит и религиозная ассимиляция.
— Не связываете ли вы это с тем, что ислам — одна из мировых религий, в которых, как известно, «нет ни эллина, ни иудея»? Ведь ислам так же принимает каждого, кто признал Аллаха. Может, поэтому возможен переход в другую религию с подобными корнями?
— Я говорю не про национальную, а про религиозную ассимиляцию. Я уверен, что в ближайшие 10–15 лет мусульман в Украине станет намного меньше. Потому что сейчас мы считаем мусульманами всех: татар, азербайджанцев, узбеков, арабов и так далее — по национальному признаку. Но когда национальный признак уже не будет играть роли, останутся те немногие мусульмане и их дети, кто сейчас уже осознал, что он — мусульманин. Остальные, я уверен, ассимилируются, потому, что на моих глазах это происходит. Вплоть до того, что часть моих родственников не считают себя мусульманами, несмотря на то, что они татары. Некоторые даже приняли другую веру. Будучи оторванными от традиции, не будучи твердо верующими, люди выбирают то, что более распространено, популярно и не вызывает вопросов в данном обществе. А есть мусульмане, которые, находясь в меньшинстве, в диаспоре, несмотря ни на что, сохраняют свою религиозную принадлежность, становятся практикующими мусульманами не только номинально, но веруют и выполняют хотя бы минимальный набор требований религии — и это говорит о том, что они достаточно сильные мусульмане. Несмотря на определенные проблемы, они все-таки сохраняют свою веру, духовность. Мне кажется, это более выигрышная позиция по сравнению с мусульманскими странами. Я даже по арабам могу сказать, что многие из них, приезжая сюда из мусульманских стран при всем том, что воспитываются в мусульманской традиции с самого детства, — например, молодежь, которая едет учиться, — здесь, в Украине, ну просто «съезжают с катушек». Это как в той шутке: «Сколько грехов можно совершить за один день?» Так вот, некоторые пускаются во все тяжкие. Оказывается, что у человека, который живет в традиционной мусульманской среде, нет иммунитета, у него нет «прививки» от тех соблазнов, которые существуют в другой среде. А те мусульмане, которые уже находились здесь и остались мусульманами, выработали свой иммунитет, свою защиту от других культурных, религиозных влияний.
— А вот интересно, в религиозном плане, что есть грех для мусульманина? И что есть искуплением греха? Ну впал «во все тяжкие»… Каким образом можно выйти из подобного состояния?
— Есть четкое описание того, как человеку нужно распрощаться с грехами. Пророк Мухаммад, мир ему и благословение, сказал, что для того, чтобы покончить со своим грехом можно, выполнив три условия. Первое условие: прекратить совершать этот грех. Например, мусульманин попал в немусульманскую среду и начал употреблять алкоголь. Какое раскаяние может быть, если он продолжает его употреблять? Нет смысла в раскаянии. Прежде всего он должен прекратить совершать этот грех. Во-вторых — искренне покаяться перед Господом. Это должен быть сильнейший духовный, внутренний акт, когда человек чувствует свою вину, свой стыд перед Богом, искренне об этом сожалеет и просит прощения у Аллаха. И третий шаг — иметь внутреннее, духовное намерение больше не возвращаться к этому греху. Понятно, что эти условия оценить человеческими мерками невозможно, это происходит только между человеком и Богом. Если выполняются эти три условия, то обещано прощение греха. Если же это грех, касающийся прав другого человека, тогда вступает в силу еще четвертое правило. Например, мусульманин украл что-то у другого — он нарушил не только Божественное предписание, а лишил кого-то его имущества. Есть Божественные права, а есть права человеческие — по отношению к другому. При совершении такого греха, необходимо вернуть украденное или возместить ущерб, который нанесен. И только после исполнения этих четырех условий, считается, что покаяние может быть принято.
— Есть ли смертные грехи в исламе? — те, которые невозможно искупить, когда, даже покаявшись, человек остается грешен?
— В этом плане ислам больше идет навстречу человеку. В Коране сказано, что Аллах Всевышний может простить любой грех, кроме греха неверия, то есть, когда человек не верит в Бога или поклоняется не Аллаху, а кому-то (или чему-то) другому. Это самый тяжкий, великий грех — грех неверия, когда человек вместо Аллаха обожествляет кого то или что то или вообще неверующий. Сказано в Коране, что за исключением этого греха, все остальные Господь может простить. И сказано, что даже «если грехи человека достигнут небес» — образно говоря, их будет очень много — но человек искренне раскается и прекратит их совершать, то Всевышнему Господу не составляет никакого труда их простить. Даже самый большой грех неверия, или многобожия, идолопоклонничества — его можно называть по-разному, а в исламской традиции все это называется одним словом — куфр — может быть прощен Богом при одном условии: если человек искренне раскается и уверует. В исламской традиции нет безвыходных ситуаций. Даже если человек совершил самый большой грех — грех неверия, но после этого он раскаялся и уверовал, он претендует на то, чтобы Всевышний Аллах его простил, но все это будет решать только Бог в Судный день. Мы не можем говорить: «Будет прощен» — или: «Не будет прощен». И вообще, у мусульман запрещено об этом дискутировать, поскольку это — Божественная сфера, мы не должны в это вмешиваться. Решение о том, принято или не принято покаяние, принимает только Господь, люди это не решают.
— Мы с вами также говорили о том, что мусульмане теряют свою идентичность — в Украине в том числе. Но существует и обратный процесс, когда в ислам переходят люди из других конфессий. Есть ли какая-то статистика или объяснение этим поступкам?
— Статистики у нас, к сожалению, нет. Единственное, что я могу сказать, это то, что намного меньше людей принимают ислам, чем ассимилируются. Так, в Киеве за год принимают ислам максимум сто человек, не больше. Зачастую меньше. Но некоторые после того, как принимают ислам, исчезают, а мы их больше не видим. Возможно, у них была определенная духовная потребность, вспышка, они решили принять ислам, а после этого о нем забывают, не уделяют серьезного внимания. По Украине принимающих ислам и тысячи человек не будет. Но в Киеве особая ситуация. Допустим, мы возьмем маленькие города — там, возможно, вообще никто не принимает ислам. А Киев, как и большие города — Харьков, Донецк, Одесса, Запорожье — они в особой ситуации. Тут есть мечети, имамы, шейхи, проповедники, книги, мероприятия, популяризирующие ислам, рассказывающие о нем, а в маленьких городках ничего такого нет. Поэтому Киев не показатель для страны в целом. За год, я думаю, по всей Украине не более пятисот человек принимают ислам. Скорее всего, даже меньше. Из них значительная часть, половина, после того как принимают ислам, уходят, и мы больше никогда их не видим. Возможно, у них был духовный поиск, они на определенном этапе решили для себя стать мусульманами, потом «остыли» и не уделяют этому серьезного внимания. У меня были такие случаи, когда люди приходили, я был принимающей стороной, то есть при мне принимали ислам. Потом я видел этих людей — они совершенно равнодушно относились к исламу, даже не хотели о нем слышать. Настоящих мусульман, которые принимают ислам, значительно меньше.
Я убежден, что в будущем мусульманская умма Украины не будет связана с какой-то национальностью. Будет наднациональное сообщество, и слово умма более всего подходит для этого. Там будут украинцы, русские, татары, арабы, турки, представители Северного Кавказа, Средней Азии, но никакая группа не будет доминирующей. Сейчас татары, которых больше всего среди мусульман Украины, более всего ассимилируются. Я не беру Крым, где особая ситуация: 97% крымских татар считают себя мусульманами. Допустим, в Киеве на пятничную молитву татар приходит меньше, чем украинцев, принявших ислам. Я это четко наблюдаю. Даже спросил у женщин-мусульманок: «Сколько татарок приходит?» Получается, что татарок приходит несколько бабушек. Мужчин-татар приходит немного — не более десяти человек. При этом 20–30 новопринявших (женщин и мужчин) приходят еженедельно. Получается, если анализировать по Киеву, новых мусульман из немусульманских народов, сейчас уже больше, чем татар, которых постоянно воспринимают как мусульман в Украине. Поэтому будущее ислама в Украине — это небольшая, но очень крепкая, уверенная община верующих разных национальностей, которые осознанно приняли ислам — совершенно не по традиции, а по личному выбору. Исходя из этого и будет развиваться ислам в Украине.
— Спасибо за интервью.
По материалам «Религия в Украине»
Ссылки по теме:
Мусульмане Крыма находятся в поиске своей идентичности, — муфтий ДУМУ «Умма»
Ислам только в коллективе (Интервью с муфтием ДУМУ «Умма» Саидом Исмагиловым)
