Президент собирается отмечать «победу казаков». На самом деле в Конотопском сражении атаку провело не войско Выговского, а татары.
Автор: Олесь БУЗИНА
Почему так зашевелились наши нынешние власти с празднованием мифического Конотопского сражения – понятно. На следующий год выпадает 300-летие Полтавской битвы, которую на недавнем съезде в Северодонецке депутаты-антиющенковцы решили отметить как общую русско-украинскую победу над изменником Мазепой и примкнувшим к нему Карлом XII.
В ответ Виктор Андреевич, чувствуя, что у него вырывают инициативу, задумал поднять на щит Конотоп. Благо этой драчке в следующем году тоже выпадает юбилей – 350-я годовщина. К тому же за оба события сегодня можно «квасить» одновременно. Раскрученная победа Петра Первого над шведами приходится на 8 июля 1709 года по новому стилю, а малоизвестная кавалерийская стычка под Конотопом – на тот же день только 1659-го! Для алкоголиков, конечно, расстройство – два повода выпить накладываются друг на друга. А с точки зрения пиарщиков – наоборот очень выгодно. Можно телероликами об одном событии «глушить» другое.
Битвы политиков за историю продолжаются. Мне же хочется просто разобраться, что в действительности произошло под Конотопом и кто там кого «победил»?
ЛЖЕГЕТМАН. Нынешний украинский учебник для 8-го класса о Конотопе гласит следующее: «Наприкінці березня 1659 р. понад 100-тисячна російська армія на чолі з князем О. Трубецьким рушила на Україну. 20 квітня її було зупинено під Конотопом… Майже два місяці козаки тримали облогу. Виговський протягом цього часу готувався до вирішального бою. Гетман домовився з кримським ханом про допомогу 40-тисячної орди і загалом мав близько 60 тис. вояків. Незабаром союзницьке військо виступило на допомогу обложеним».
Итак, даже из того куцего материала, который преподают в школе, становится ясно, что под Конотоп пришла 20-тысячная армия гетмана Выговского и вдвое больше татар! Следовательно, они и были главной действующей силой события. И вряд ли можно сказать, что это гетман «имел» все это воинство. Точнее, оно его «имело». Ведь во главе татар стоял лично крымский хан Мухаммед-Гирей III. Юридически он считался легитимно признанным главой независимой страны – полноправным монархическим правителем Крымского ханства. Что же касается Выговского, то он под Конотоп явился не понятно в каком статусе. Сам себя называл «гетманом». Но на должность эту его никто не выбирал. И даже большая часть Украины не признавала власть самозванца, ориентируясь на московского царя. Странно было бы, чтобы хан находился в подчинении у этого авантюриста. Скорее, уж Выговский шел под Конотоп на подхвате у хана.
«ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН». Что же касается состава лично его «армии», то и в ней, вряд ли, украинцы были в большинстве. Откроем сверхнационалистическую, изданную во Львове в довоенном 1936 году «Історію українського війська» Ивана Крипякевича. Вот что в ней можно прочитать о так называемых вооруженных силах «победителя» под Конотопом: «Реєстрове військо у своїй масі не піддавалося гетьманській кермі, тимто Виговський залюбки користувався найманими військовими відділами. Під його прапорами служили серби, волохи, німці, а то й поляки. Вони жили на гетьманському утриманні, мали своїх окремих полковників й іншу старшину і були залежні тільки від гетьмана. Вони творили часом гетьманську прибічну гвардію, то знову їх висилали на небезпечні позиції, де гетьман не дуже міг покладатися на козацькі війська».
С сербами, немцами и поляками – все ясно. Последних наш лжегетман получил, перебежав на сторону Польши. Немцы и сербы – обычные наемники. Представители двух этих народов в XVII веке охотно соглашались служить тому, кто больше заплатит. А волохами в те времена на Украине называли молдаван. Получается, что на Конотопское сражение Выговский вышел в качестве командира вспомогательного корпуса татарской армии, навербованного на скорую руку из солдат удачи немецкого, сербского и молдавского происхождения. Говоря по современному, он привел туда «иностранный легион».
Как же этот сомнительный тип попал в «герои» украинской псевдоистории, которую впаривают сегодня нашим гражданам?
ВЫГОВСКИЙ СМЕНИЛ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ОРИЕНТАЦИЮ И ПОХИТИЛ НЕВЕСТУ. По происхождению, Иван Выговский был киевлянином в первом поколении. В этом городе поселился его отец Остап, происходивший из шляхетского рода, имевшего тот же герб, что и Богдан Хмельницкий – Абданк. Выговские были связаны с Киевом и Волынью. Точная дата рождения Ивана Остаповича – не известна. Первое упоминание о нем в документах датируется 1631 годом. Через два года он устроился на работу наместником Луцкого подстароства, а потом стал киевским городским писарем. Службу эту его заставили покинуть, как говорили, из-за каких-то скандальных правонарушений.
Накануне освободительной войны Хмельницкого против Польши Выговский вынужден был освободить теплое место чиновника и завербоваться в польскую армию. В сражении под Желтыми Водами он попал в плен к татарам, у которых его выкупил сам Хмельницкий, как пишет историк Иосиф Ролле, «за старую кобылу». По-видимому, гетман Богдан знал бойкого авантюриста еще по довоенному времени. Он нуждался в грамотных людях, невзирая на их репутацию, и вскоре провел Выговского в войсковые писари.
Свою жену Иван Остапович украл у родителей. Она происходила из шляхетского сенаторского рода Стеткевичей, бывших в родстве с князьями Четвертинскими, Сангушками, Огинскими и целой кучей других громких польских фамилий. Отдавать барышню за какого-то писаря-полубандита Войска Запорожского Стеткевичи не желали, хоть та и засиделась в девках, достигнув почти тридцати лет. Но перезревшей девице так хотелось замуж, что она сбежала из дому и обвенчалась в Киеве со своим колоритным суженым, находившимся в сложных отношениях с законом. Впоследствии родня Выговского по линии жены примирилась с ним и немало поспособствовала пропольской ориентации этого деятеля.
Еще одной брачной аферой Выговского стало устройство судьбы его младшего брата Даниила. Этого хлопца будущий «победитель» при Конотопе сумел женить на любимой дочери Хмельницкого Екатерине. Коррупция и кумовство в украинской элите процветали уже тогда. Вскоре удачно женившийся Даниил получил под команду целый полк.
НА КРАДЕНЫЕ СОКРОВИЩА НАВЕРБОВАЛ АРМИЮ. В 1657 году умер Богдан Хмельницкий. В живых из его сыновей на этот момент оставался только несовершеннолетний Юрась. Казаки, из уважения к покойному гетману, очень хотели чтобы именно в его роду осталась булава. На раде в Суботове собравшийся народ стал кричать, чтобы «сын Хмельницкого остался гетманом». Но по причине недееспособности нового политического вожака возник вопрос, кому временно передать реальную власть?
Тут пригодились крючкотворские таланты писаря Выговского. Недаром до войны протирал он штаны в киевской администрации. Он нашел хитрую юридическую лазейку – упросил войско дать ему право подписываться под документами «На той час гетман Войска Запорожского» – то есть, временно исполняющий обязанности. И избиратели, пишет «Летопись Самовидца», позволили ему это, «яко простые люде». Выговский должен был как бы одалживать гетманские права у малолетнего Юрася на момент подписания бумаг. Но так получилось, что «временная» булава вместе с правом подписи прилипла к его рукам.
Имеется старинный портрет Выговского, на котором он выглядит сущим проходимцем: хитрый взгляд, лихо закрученные тараканьи усы, отороченная мехом разбойничья шапка. На столике перед ним – чернильница, символически намекающая на источник карьеры изображенного. А булаву портретируемый держит так, словно украл. И на лице написано: отберут или еще подержу?
На все хлебные места временно исполняющий обязанности гетмана рассадил своих родственников. Второй его брат Константин, вслед за первым, получил под свое управление полк. Двоюродный брат Юрий – тоже полк. Многочисленные племянники Илья, Самуил и прочие оказались в придворной охране. Даже престарелый папа Выговского – Остап – перебрался в гетманскую столицу Чигирин, чтобы быть поближе к сыну.
Распределение должностей вызвало бешеное неудовольствие отстраненных от власти родственников покойного Богдана. «Хмельницкий оставил значительные сокровища, спрятанные в разных местах, - пишет в опубликованной в 1894 году в «Киевской старине» статье Иосиф Ролле. – Только Выговский знал тайну, и, когда получил власть, сразу же использовал на потребности края миллион талеров, припрятанных в подземелье Гадячского дворца, что возмутило наследников Богдана, особенно Юрия, который считал эти средства собственностью своей семьи».
КАКАЯ ЖЕ ЭТО ПОБЕДА, ЕСЛИ ПОБЕДИТЕЛЬ СБЕЖАЛ. Результаты этой «великой победы» были более, чем скромными. Ромодановский снял блокаду с Конотопа, но ни татары, ни Выговский не осмелились его преследовать. Разнесся слух, будто хан двинется в набег на Москву. Но все закончилось только сплетнями. По-видимому, войско Ромодановского сохранило полную боеспособность, а эффект внезапности, способствовавший первоначальному успеху хана, был утрачен. К тому же, татары понесли настолько серьезные потери, что не желали дальше воевать – разозленный сопротивлением русских Мухаммед-Гирей в припадке ярости приказал отрубить голову пленному воеводе Пожарскому и повернул в Крым.
Конотоп был только локальным временным успехом Выговского, полученным к тому же из чужих рук. Война шла на широком фронте. Последствием этой «удачи» стало то, что русская армия уже осенью перешла в контрнаступление! Причем, успешное. Наемники гетмана были рассредоточены по городам на постой. Местные жители попросту называли их «ляхами» и ненавидели за грабежи. В сентябре казаки начали восстание против этих приблуд в Переяславе, Нежине, Чернигове и по всем местам, где только они расположились. Погиб даже командир этих солдат «региментарь пан Немирич», которого убили вместе со всем эскортом.
Восставшие послали гонцов в Путивль к князю Трубецкому, чтобы он наступал на Нежин со своими войсками. Заняв этот город, тот тут же двинулся на Переяславль. С юга на Выговского выступил атаман Серко с запорожцами. Выговский оказался в клещах и, по словам «Самовидца», так быстро бежал в Польшу, что даже бросил в Чигирине свою краденую жену. Конец его был печален – в 1664 году поляки расстреляли его по приговору военно-полевого суда, заподозрив в очередной измене.
В сущности, жалеть его не за что. Он был дважды изменник. Сначала – Речи Посполитой, перейдя на сторону казаков 1648 году. А потом – России, присягнув ей на Переяславской Раде и, изменив чуть не сразу после смерти Хмельницкого. Что же касается Украины, то ей Выговский никогда не служил. Только себе и своим многочисленным родственникам.
А Конотоп… Это татарская победа. Они ее пусть и празднуют. А так же те, кому, как Выговскому, не терпится быть у них на подхвате.
ГЛАВНЫЕ ТРОФЕИ – ДВОЕ ВОЕВОД – ДОСТАЛИСЬ ХАНУ МУХАММЕД-ГИРЕЮ. «Потребности края» новый правитель понимал по-своему. Присвоенные деньги он потратил на вербовку наемной армии из иностранцев, с помощью которой собирался поддерживать свою власть. А политическим ориентиром избрал возвращение в состав Польши, которая была ему роднее по духу, чем православная Россия. Сейчас это пытаются трактовать как «европейский курс». Но так как сама Польша пребывала в состоянии полураспада, вызванном шведским нашествием – знаменитым Потопом – то пришлось идти на поклон к азиатам – татарам. Так Выговский и оказался под Конотопом. «Гетман Выговский, – пишет «Летопись Самовидца», – зо всею старшиною, а полковники и сотники зо всею черню присягали хану кримському на том, жеби его не отступать, там же и хан з султанами и усіми мурзами присягал козаком, жеби їх не отступити в той войні, як ударятся з войском московським».
Конотоп находится в нынешней Сумской области на речушке Езучь. Тут на переправе возле деревни Сосновка и произошло столкновение татарской орды и вспомогательного корпуса Выговского с русским войском князя Ромодановского.
Московская кавалерия, пытаясь форсировать речку, бросилась в наступление на наемную пехоту гетмана, которая по причине низкого боевого духа могла сражаться только в окопах. Тут бы сербам, немцам и молдаванам, находившимся на службе у Выговского, и пришел конец, но татары пошли в глубокий обход, талантливо осуществленный ханом Мухаммед-Гиреем. Царские войска не ожидали такого коварства и поспешно начали отход. В сумятице в плен к татарам попали двое воевод – князья Пожарский и Львов. Но основная часть армии вместе с Ромадановским благополучно отошла от Конотопа.
По материалам Сегодня
