167 лет тому назад на свет появился великий крымскотатарский мыслитель, педагог и просветитель, писатель, общественный деятель и издатель Исмаил Гаспринский.
«Наша религия учит, что добро можно творить трояко: трудом, словом и подаянием — и то, и другое, и третье одинаково угодны Богу и благородны: бедный помогает ближнему работой, ученый — поучением, богатый — подаянием». Эти слова, принадлежащие Исмаилу Гаспринскому, напоминает крымский историк, член украинского ПЭН-клуба Гульнара Бекирова в своей статье «Великий учитель», опубликованной на сайте «Крым. Реалии».
Исмаил Гаспринский (Гаспралы) родился 21 марта 1851 года в деревне Авджикой, что недалеко от Бахчисарая, в семье прапорщика Мустафы Гаспринского. Начальное образование получил дома, затем — сельская мусульманская школа-мектебе, Симферопольская мужская гимназия и Воронежский кадетский корпус. В 1864–1867 годах он учился в Московской военной гимназии. Учеба в столь престижном заведении стала возможна потому, что отец Гаспринского состоял на государственной службе и принадлежал к роду крымских мурз, приравненных к российскому дворянству. В Москве юноша подружился с сыном знаменитого славянофила, издателя «Московских ведомостей» Михаила Каткова и некоторое время жил в его семье.
Вскоре Исмаил вернулся на родину. С 1867 года он преподавал в Зынджирлы медресе в Бахчисарае. А спустя три года отправился в Париж, где посещал лекции в Сорбонне, работал переводчиком и личным секретарем писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Затем около года Гаспринский прожил в Турции, в Стамбуле, писал корреспонденции для ряда русских газет.
Молодые годы Гаспринского — это время интенсивной учебы, общения с очень разными по культуре и мировоззрению людьми, впитывания им разнообразных прогрессивных идей. За рубежом он воспринял французские принципы начальной светской школы, западноевропейские теории либерального эволюционного развития и создания конституционных режимов. Впоследствии эти знания творчески интерпретировались им и кристаллизовались в собственную, весьма стройную и, что самое главное, жизнеспособную идеологию, которая превратила его со временем в выдающегося реформатора тюркского мира.
После возвращения в Крым Гаспринский некоторое время работал учителем. Но уже в феврале 1879 года он был избран городским головой Бахчисарая, пробыв на этой должности до марта 1884 года.
Написанный Гаспринским в 1881 году очерк «Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина» стал своеобразным интеллектуальным манифестом не только для его автора.
В этой работе публицист задался «проклятыми вопросами» современной ему жизни — какого рода отношения должны существовать между татарами и русскими? Чем должны быть татары, русские мусульмане в отношении к русским и наоборот? К какой разумной цели стремится (и стремится ли?) русская власть в отношении инородцев-мусульман?
Гаспринский с горечью писал об отсутствии последовательной политики, «воодушевленной высокой идеей распространения цивилизации российского государства в отношении мусульман», что «принесло немало горьких плодов как для нас, русских мусульман, так и для нашего отечества». «Там, где можно было, мы бросали свои пепелища, святыни, родину и уходили Бог весть куда (крымцы, бессарабцы, кавказцы), а где уйти было некуда и нельзя, мы уходили в свой тесный мирок, отдаваясь ему всецело и не желая знать и ведать ничего, что не касалось близко нашего мирка и его узких интересов (мусульмане внутренних губерний)».
Русское мусульманство, констатировал Гаспринский, не сознавало, не чувствовало интересов русского отечества, ему почти неведомы его горе и радости, ему непонятны общегосударственные стремления, идеи. «Незнание русской речи изолирует его от русской мысли и литературы, не говоря уже о полнейшей изолированности в отношении общечеловеческой культуры. Русское мусульманство прозябает в тесной, душной сфере своих старых понятий и предрассудков, как бы оторванное от всего остального человечества».
Гаспринский пытался понять, что же вызвало такое положение дел. Причина не в русских людях — они, по мнению автора, достаточно сердечны. Многие публицисты, продолжал он, склонны объяснять подобные явления враждебным духом Ислама. «Мне как мусульманину этот вопрос близко знаком, и потому я решительно заявляю, что религия тут ни при чем. Учение, которое имеет догматом любовь к земле, которая кормит, и верность повелителю, который охраняет, не оставляет места отчужденности, обособленности, неприязни в смысле политическом… По всей России вы не найдете мусульманина, торгующего в кабаке и содержащего дом терпимости».
Отсутствие последовательной, продуманной политики в отношении иноверческого и инородческого населения — вот причина многих бед.
«В отношении русского мусульманства правительство не держалось какого-либо намеченного принципа и пути, а действовало всегда так, как полагало лучшим и необходимым в данное время и в данном месте. Так, например, на эмиграцию крымских татар правительство, а за ним и местная администрация, не имело ясного определенного взгляда, так что эмиграция эта то поощрялась, как желательное явление, то задерживалась, как явление вредное. Также и в сфере народного просвещения мусульман заметно отсутствие точно определенной цели и соответствующих ей средств: для них открывались школы, но, как плохо и без изучения почвы насаженные растения, школы эти не давали плодов и с течением времени погибали бесследно».
Резюмируя изложенные в статье мысли, автор констатирует: незнание, а отсюда недоверие мешают сердечному сближению русских мусульман с Россией; русские учебные заведения не привлекают даже одного из сотни мусульман высшего сословия.
Каков же выход из столь неблагоприятного положения?
«Если ввести в курс мусульманских медресе элементарное преподавание наук на татарском языке, — то это облегчит доступ знаний в мусульманскую среду без всякого вреда для государства и быстро поднимет умственный уровень духовенства, среднего сословия и рассеет многие дурные предрассудки».
Еще одна мера — «облегчение условий печатного дела на татарском языке».
В заключение своих заметок Гаспринский обращается к образованной мусульманской молодежи: «Братья, примитесь серьезно за дело народного образования… Выучиться самому — достоинство, но передать незнающему свое знание еще большее достоинство и благое, святое дело».
Будучи правовер Будучи правоверным мусульманином, Гаспринский выдвигает на первый план проблему
создания реформированного сообщества народов, исповедовавших ислам.
Действенным ответом на волновавшие просветителя вопросы становится джадидистская (от «усул-и джадид» — «новый метод») реформа, которая благодаря Гаспринскому, со временем получила распространение среди мусульман России.
Основные направления джадидизма представляли собой обширную программу реформ, находившихся в плоскости стратегии просвещения. Это — реформирование образования мусульман в соответствии с передовыми европейскими стандартами; создание единого тюркского литературного языка; усиление гражданской активности и улучшение положения женщины-мусульманки; создание гражданских, филантропических обществ и, конечно, укрепление связей между тюрко-мусульманскими народами России.
Следуя продекларированным им благородным принципам, Гаспринский активно занимается просветительской деятельностью…
В апреле 1883 года он приступил к изданию в Бахчисарае газеты «Терджиман» (Переводчик), которая долго оставалась единственной тюркской газетой в России. Газета, касавшаяся самых злободневных тем жизни людей, печаталась на крымскотатарском и русском языках. Поначалу это был еженедельник, а затем газета выходила и три раза в неделю, и ежедневно. Она просуществовала до самой смерти Гаспринского в 1914 году, а затем еще четыре года выходила под редакторством его сына — Рефата. Кроме того, им издавались еженедельная газета «Миллет» («Нация»), журнал для женщин «Алеми нисван» («Мир женщин»), редактором которого была его дочь Шефика Гаспринская. Им издавался журнал для детей «Алеми субьян» («Мир детей») на крымскотатарском языке, а также юмористическое издание «Ха-ха-ха!».
Гаспринский стремился к объединению тюркских народов России на основе общетюркского литературного языка. Считая язык основой общетюркской солидарности, он прежде всего пытался осуществить языковую реформу. «Единство в языке» не могло сложиться само собой, ибо языки тюркских народов при всем их типологическом сходстве и общности лексики все же значительно различались. Выработка своеобразного тюркского эсперанто на основе модернизированной версии крымскотатарского языка была важным шагом на пути к общетюркскому сближению.
Еще одной важной сферой, нуждавшейся, по мысли Гаспринского, в решительном реформировании, была система образования. Гаспринский разработал «новый метод» школьного образования. Главным достоинством этого метода, впервые опробованного им в 1884 году в бахчисарайской школе, стало осмысленное освоение учебных предметов (вместо механического заучивания наизусть малопонятных текстов), активное использование в системе обучения родных языков (что не исключало изучения арабского, русского и европейских иностранных языков). Благодаря новометодным школам в первые полтора десятилетия XX века зарождается новая генерация крымскотатарских интеллектуалов, по-европейски образованных, но не утративших мусульманской идентичности.
20-летний юбилей «Терджимана» в 1903 году превратился в общенациональный форум, закрепивший за Гаспринским статус «отца нации российских мусульман». Реализацией идей тюрко-исламской солидарности стали первые мусульманские съезды.
В 1905 году Исмаил Гаспринский был избран председателем 1-го съезда мусульман России. Съезд положил начало организационному объединению российских мусульман. Состоявшийся 13—23 января 1906 года в Петербурге 2-й мусульманский съезд, на котором председательствовал Гаспринский, принял решение о создании Союза мусульман России. Третий съезд, собравшийся вблизи Нижнего Новгорода 16—20 августа 1906 года, принял решение о преобразовании Союза мусульман в политическую партию, программа которой базировалась на идеологии пантюркизма.
Важно заметить, что все эти мероприятия отнюдь не предполагали противопоставления, условно говоря, русско-христианской части населения, а были направлены на сотрудничество с русским народом и правительством. Впрочем, деятельность Гаспринского и его соратников все равно вызывала значительное подозрение властей.
Как отмечает исследователь Дмитрий Арапов, МВД рассматривало Гаспринского как главную фигуру в деле пропаганды исламизма в России. Однако обаяние его личности было таково, что осуществлявшиеся им идеи невольно находили сочувствие даже у людей, которых трудно было заподозрить в особых симпатиях к нему. Сохранилось дипломатическое донесение, направленное в 1908 году Генеральным консулом России в Египте Алексеем Смирновым Министру иностранных дел России — Гаспринский приезжал в Каир с лекциями и выступлениями о намерении созвать международный съезд мусульман: «На днях посетил меня Измаил-бей Гаспринский… В кругу здешних мусульман Измаил-бей пользуется большим уважением; почти все местные газеты посвятили его приезду сюда и его деятельности весьма сочувственные статьи. Мне впервые пришлось встретиться с Гаспринским: начитанный, отзывчивый и всем интересующийся, несмотря на свой возраст, этот крымский татарин, производит впечатление человека искреннего и убежденного. Конечно, маловероятно, чтобы затеваемый им съезд вполне осуществил его мечтания, но во всяком случае попытки Измаил-бея поднять нравственный уровень своих единоверцев, и особенно в той форме, как она и делается, вызывает невольное сочувствие»…
Гаспринский известен как талантливый писатель. Он создал ряд прекрасных художественных произведений. Его романы и повести «Молла Аббас», «Арслан-къыз», «Сто лет спустя» были опубликованы в газете «Терджиман».
К счастью, сегодня многогранное наследие Исмаила Гаспринского после многих лет забвения становится доступным широкой общественности.
Его труды нуждаются в новом осмыслении современной генерацией крымских татар. И как никогда актуально звучит сегодня его знаменитый девиз «Тильде, фикирде, иште бирлик» — «Единство в языке, вере и делах».
