Святой Владимир и Ислам

Владимир Великий и ислам… Это нечто несовместимое и невообразимое для мысли и слуха. Одно лишь предположение о том, что Владимир мог быть мусульманином, для представителей православной конфессии граничит с кощунством. Возможно поэтому отечественные историки, которые как этнически, так и конфессионально являлись патриотами своего отечества и хранителями его духовной традиции, никогда не допускали обратного. К тому же традиционными источниками сведений о той эпохе являлись летописи, написанные православными монахами спустя полтора века.

Со временем образ Владимира как святителя Руси был канонизирован и причислен к лику святых угодников Божьих. А по вопросу, касающемуся его связи с мусульманской религией, среди отечественных авторитетов от исторической науки, будь то Карамзин или Татищев, Костомаров или Соловьев, Грушевский или Греков, Толочко или Рыбаков, и даже некогда «опальный» Гумелев, особых разногласий не было. Никто из них не подвергал сомнению историческую достоверность столетиями «накатанной» теории о выборе Владимиром Великим государственной религии. И только в 1992 г., в издании «Хроника 2000», известный тюрколог О. Прицак (заметим, что этот канадский ученый украинского происхождения независим от диктата авторитетных мнений в отечественной науке) опубликовал свою работу «Походження Русі», где он прямо говорит, что во время своего правления в Новгороде Владимир был мусульманином. А в 2000 г., в 47-м номере газеты «Наш край», А.Железный, анализируя историографию и источники о крещении Киевской Руси, приходит к такому выводу:

«Во время своего новгородского правления Владимир принимает ислам, затем, в 988 г., он крестился и ввел на Руси христианство, а в 1014 г. булгарский каган склонил его вновь вернуться в ислам». При этом О.Прицак ссылается на работу арабского историка Аль-Марвази, датированную приблизительно 1120 г., а источником, на который указывает А. Железный, является свод булгарских летописей «Джагфар Тарихе», датированный 1680 г., который стал доступен отечественному исследователю только в 1994 г. (издан в Оренбурге). После подобных публикаций возникает множество неоднозначных вопросов, и поэтому данная проблема требует тщательного исследования.

В данной статье мы не опровергаем традиционный исторический взгляд на указанную проблему, а лишь даем краткий анализ отдельных моментов в истории Киевского государства времен Владимира Великого и его преемников, и на основании этого предлагаем «пищу» для дальнейших исследований.

Вековая традиция представляет Великого и Святого Владимира «Владимиром Красно Солнышко». Некоторые историки называют это время «былинным». По этому поводу известный классик украинской истории Н. И. Костомаров писал: «История о временах, предшествовавших принятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной достоверности. Этому причиной то, что наши первые летописцы писали не ранее второй половины XI века, и о событиях, происходивших в их отечестве IX и X веках, за исключением немногих греческих известий, не имели других источников, кроме устных народных преданий, которые по своему свойству подвергались вымыслам и изменениям». Таково мнение и многих других историков.

Итак, о времени Владимира I из династии Рюриковичей и об его истории до нас дошли сведения только из монашеских летописей, и все, что связано с исламом, сохраниться не могло — из-за вероятности церковной цензуры и религиозных чисток. Но если эти сведения все-таки просочились, давайте попробуем взглянуть на события того «былинного» времени не глазами монаха-летописца, а под альтернативным углом.

Так кем же все-таки был Владимир Святославович «Красно Солнышко»? Из летописей известно, что в живописном Любиче, охранявшем северные подступы к Киевской земле, жил некий Малко Любечанин, дочь которого Малуша была ключницей княгини Ольги, а сын Добрыня служил князю. Из былин о Добрыне дошли сведения о том, что при княжеском дворе «он был конюхом да привратником», а позже стал не слугой, а придворным, — «он стольничал-чашничал девять лет». Б. А. Рыбаков, основываясь на этих летописях, пишет следующее: «Малуша Любечанка стала одной из наложниц Святослава, и у них родился сын Владимир, которого потом корили его происхождением, называя „робичичем“, „холопищем“. Если бы не особая удача, то сын ключницы мог затеряться в толпе „отроков“ и слуг на княжеском дворе. Но его дядя Добрыня однажды воспользовался тем, что законные сыновья князя Ярополк и Олег отказались ехать в далекую северную факторию Руси — Новгород, и предложил послать туда своего племянника. Так юный робичич Владимир стал наместником в тогда еще маленьком городке на берегу озера Ильмень».

В те времена культурное влияние на Новгород с запада оказывала языческая Скандинавия, а с востока — Волжская Булгария с уже довольно развитой мусульманской культурой. О влиянии с востока летописи упомянуть не могли, ибо в средние века активизировалось противостояние между исламским и христианским миром. Мы не знаем, принял ли Владимир ислам при княжении в Новгороде, как утверждает О. Прицак, а можем лишь это предположить.

Однако версия о принятии Владимиром ислама не укладывается в рамки мусульманской догматики. С точки зрения мусульман, одна из основных несообразностей здесь была следующей: выйдя победителем в братоубийственной войне и став князем Киевским, Владимир провел первую религиозную реформу, дабы объединить племена вокруг Киева, и государственной религией стало язычество с идолом Перуном во главе. Но, быть может, это тоже ухищрения христианских летописцев более позднего времени? Быть может, они создали легенду, чтобы скрыть что-то более серьезное? Итак, если благоволение князя-крестителя к мусульманской вере пока доказать невозможно, однако можно предположить следующее: дабы скрыть причастность Владимира к мусульманской конфессии, монахи-летописцы — из чисто патриотических соображений — сделали все, чтобы никакие упоминания о «бусурманском» прошлом этого святого не приводили в замешательство будущие поколения. Возможно, что это было сделано по личному указанию одного из поборников христианства из числа ближайших преемников или потомков Владимира, к примеру, Ярослава Мудрого. Но это пока бездоказательно.

Далее, общеизвестно, что Владимир боролся за власть в Киеве со старшим сыном Святослава Ярополком, который был христианином и возглавлял так называемую христианскую оппозицию, и в итоге потерпел поражение от варягов Владимира. Позже летописи укажут, что Владимир в «благодарность» варягам за помощь в династической войне отправляет их на службу к византийскому императору, даже не заплатив им за взятие Киева. Однако здесь опять нестыковка фактов. Итак, когда Владимир стал единоличным правителем Руси, то варяги ему уже не были нужны, и он отправил их в «греческую землю». Тогда зачем ему религиозная реформа, поставившая во главе языческого пантеона Перуна — идола скандинавского происхождения?! Ведь для удержания власти необходимо нечто другое: сила и популярность. Силу свою он доказал, а вот с популярностью дело обстояло плохо! Как утверждает Л. Гумелев, эта реформа была направлена именно на обретение такой популярности. Но какая тут популярность, если Перун требовал человеческих жертв из числа киевлян, т. е. местных жителей. Быть может, это опять умышленная правка истории летописцами-монахами? Все возможно, хотя отечественная история трактует языческую реформу Владимира как неоспоримый факт. Вот мнение Карамзина: «Сам Владимир укрепился в Киеве с помощью иноземцев скандинавов и роздал им в управление города, где они со своими вооруженными дружинами могли собирать дань». Отсюда становится понятно, почему Владимир для объединения государства провел первую религиозную реформу на скандинавский лад — утвердив пантеон языческих идолов. И только потом — когда наладил «государственный аппарат» — отправил варягов в Византию.

Продолжая далее нашу тему, вспомним хронологию исторических дат: в 985 г. произошла война с Волжской Булгарией. Любопытно, что некоторые историки считают ее неудачной для киевского князя, хотя после договора с волжанами Владимир женился на булгарской принцессе, правнучке царя Алмуша. Этот царь еще в 922 г. сделал ислам своей государственной религией, уже успевшей глубоко укорениться как среди простого народа Волжской Булгарии, так и ее правящих кругов. Все вроде бы нормально, да вот только согласно мусульманской религии нельзя выдавать замуж мусульманку за немусульманина, тем более за язычника. Отсюда следует такой вопрос: Какие соображения могли заставить булгарского кагана Муэмина II выдать свою дочь за язычника? Этот момент заставляет задуматься о достоверности сообщения Аль-Марвази, на которое ссылается О. Прицак. Возможно, что Владимир к тому времени уже был мусульманином. Мы знаем, что у него была не одна жена, откуда следует, что в супружеских отношениях он предпочитал полигамию. Причем это характерно только для Владимира, поскольку у других князей из династии Рюриковичей это если и было, то не так явно. Любопытно и то, что старший сын Владимира Святополк, который был законным наследником, был сыном греческой монахини, взятой в плен Святославом, был женат на сестре короля Болеслава I, был не любим Владимиром, хотя был рожден еще при жизни Святослава Игоревича (его любимыми сыновьями были Борис и Глеб, рожденные от болгарки). Хотя Святополк был старше и рожден от христианки, однако командовать войском, собранным в 1015 г. против печенегов, старый князь доверил Борису.

Факты о булгарской принцессе (жене Владимира) и их «любимых чадах» Борисе и Глебе позволяют предположить (но не утверждать наверняка), что к концу жизни Владимир мог сменить свои религиозные воззрения в пользу ислама. Мы не перестаем повторять, что информацию о политической жизни «былинного времени» отечественная историческая наука «черпала» исключительно из церковных летописей, а первые летописцы были самыми образованными людьми своего времени и отображали историю так, как им хотелось ее передать своим потомкам.

При ближайших потомках Владимира религиозная жизнь активизировалась. Это было время возведения здания национальной церкви, основания которого заложили видные религиозные деятели Киевского государства: первый славянский митрополит Илларион, «великий Никон» и преподобные Антоний и Феодосий. Из советских пособий по истории мы узнаем, что во времена написания летописи христианство еще не успело одержать полную победу на территории этой шаткой конфедерации восточнославянских племен, ибо даже в середине XII века в некоторых частях государства вспыхивали восстания, где жертвами народного возмущения нередко являлись православные священники. Поэтому долг православного книжника заключался не столько в достоверности передаваемого (пусть даже с предвзятостью) фактического материала, сколько в доказательстве истинности своего вероисповедания.

Представим, что к православному монаху XII века попадает летопись предыдущих летописцев, где сказано, что Святой Владимир в конце жизни стал мусульманином. Какие действия он предпримет? Понятно, что если не сам исправит, то посоветуется со своим авторитетными начальством, и в итоге что-то будет изменено, переписано в нужном русле, а «бумага с ересью» уничтожена. А потому более или менее полные — и окончательно отредактированные — описания этого времени могли сохраниться только в летописях XII века, т. е. через полтора столетия. Как переделывают историю в условиях идеологического диктата и тоталитаризма и как создают вождей — это мы знаем из нашей недавней, менее чем полувековой, истории, когда народ воспринимал то, что хотела «партия», и все государство работало на те стереотипы, которые были необходимы для реализации ее уставных положений и стратегических планов. Примерно то же самое могло происходить и в те далекие времена.

Но вернемся к последним годам жизни Владимира. Если ссылаться на публикацию А.Железного в 47-м вып. газеты «Наш край» и «Джагфар Тарихе», то булгарский царь, т. е. каган Ибрагим, пообещал называть Владимира царем, т. е. каганом, если князь примет ислам. Ввиду того, что митрополит Илларион в своем труде «Слово о законе и благодати» называет Владимира каганом, тот все-таки стал мусульманином. Узнав об этом, сын Мстислав убил отца и бежал в Византию. А вот что говорит об этом традиционная историография: Еще при жизни Владимира его старший сын «Святополк с женой, дочерью Болеслава Польского, и католическим епископом Рейсберном (христианином) участвовал в заговоре против него». Встает вопрос: а может все это потому, что старый князь хотел стать мусульманином? Но он скоропостижно умирает. В «Джагфар Тарихе» сказано, что Мстислав Тмутараканьский (его сын) убивает его, узнав, что тот хочет отречься от христианства, а впоследствии летописи представят Мстислава как настоящего героя, похожего на своего деда Святослава: «Он такой же воинственный, мужественный и сильный человек». А, может быть, монах-летописец прославил его из-за религиозного подвига — убийства отца-вероотступника? Что касается Тмутараканького княжества, то это была ближайшая к Византии территория Киевского государства, где на личность Мстислава мог сильно повлиять Царьград, вселив в него православный патриотизм, подвигший его на поступок, который сродни религиозному подвигу. И не от любимого ли сына Владимира, Бориса, который возвращался из похода против печенегов, Мстислав спасался в Византии?

Также известно, что перед смертью Владимир хотел привести к покорности своего сына Ярослава, княжившего в Новгороде и отказавшегося платить дань Киеву. А его сын Борис возглавил киевское войско в печенежском походе. Таким образом, Борис и Глеб, любимые сыновья Владимира и дети булгарской принцессы, были единственными сторонниками отца. Личности этих детей овеяны тайной и славой первых русских святых. Однако несомненно одно — они являются внуками мусульманского царя Муэмина II, правителя Волжской Булгарии, то есть детьми мусульманки, которая, скорее всего, воспитала их в своей традиции, ибо у Владимира было много детей и их воспитанием он не занимался. Итак, они вполне могли быть мусульманами и сторонниками отца в его религиозном решении стать мусульманином. Но обоих вероломно убил их старший брат Святополк (опять-таки, христианин), получивший прозвище «Окаянный». Дальнейшие события не имеют особого значения для нашей темы, и только можно сказать, что победителем в братоубийственной войне в итоге выходит Ярослав, прозванный «Мудрый», который повсеместно способствует развитию православия на Руси. Как уже было упомянуто, при его правлении жили и работали известный летописец Никон, труды которого не сохранились, митрополит Илларион, а также Феодосий Печерский, причисленный к лику первых русских святых. Как раз при нем Мниха Иаков написал свои произведения «Память и хвала Святому Владимиру» и «Сказание о Борисе и Глебе», проникнутые глубоким патриотическим чувством и затрагивавшие весьма острые вопросы.

Греческие митрополиты долго и решительно противились канонизации первых русских святых — Владимира, Бориса и Глеба. Возможно, что сопротивление византийских церковных иерархов проистекало от неуверенности греков в конфессиональной принадлежности этих древнерусских князей.

В конце статьи хочется еще раз напомнить, что мы намеревались взглянуть на личность Владимира Великого и его отношение к мусульманской религии под альтернативным углом — основываясь на сведениях Аль-Марвази и своде булгарских летописей «Джагфар Тарихе». Проанализировав вышеуказанные факты, все-таки можно допустить, что эти источники, упоминающие о мусульманстве Владимира, не так уж и голословны. И если это правда, то она скрыта под покровом многовековой идеологической борьбы между Востоком и Западом, между мусульманской и христианской конфессиями.

Рустам Джабаров, историк

Газета «Арраид» (08–09 (67–68) 2004)