Мир лихорадит из-за террористических атак, которые совершают (или берут на себя ответственность за них) группировки, позиционирующие себя в качестве защитников ислама, и в первую очередь — ИГИЛ. При этом исполнителей чудовищных преступлений нисколько не смущает тот факт, что мишенями все чаще и чаще становятся молящиеся в мечетях мусульмане. Особый цинизм состоит в том, что эти акции устрашения особенно участились в священный для мусульман месяц Рамадан.
Что происходит, какие трансформации происходят в сознании последователя одной из крупнейших мировых религий, призывающей к миру? Что заставляет человека, считающего себя мусульманином, убивать и своих единоверцев, и ни в чем не повинных последователей других религий? На каком витке истории в трактовки Послания было посеяно зерно ненависти и братоубийства?
Именно это стало темой нашего разговора с известным ученым — доцентом, заведующим отделом истории стран Азии и Африки Государственного учреждения «Институт всеобщей истории» НАН Украины Вячеславом Александровичем Шведом.
— Вы абсолютно правильно сказали — это действительно изощренный цинизм, — заметил Вячеслав Александрович, отвечая на вопрос об активизации выступлений радикальных групп (а особенно ИГИЛ) именно в Рамадан, — Те, с позволения сказать, «лидеры», которые возглавляют и направляют это чудовище под названием «Исламское государство» и выступающие якобы от имени самых правоверных мусульман, на самом деле цинично попирают все священные нормы и принципы ислама и в том числе те, что в период священного месяца Рамадан нужно прекращать братоубийственные войны — и вообще войны, нужно вести праведный образ жизни, нужно прощать ближнему, нужно искать взаимопонимание и так далее. Действительно — такие жестокие удары, как в последние дни, нанесены демонстративно в четырех государствах…
Мы видим, что «Исламское государство» — это такая, я бы сказал — «кочующая» военно-политическая группировка, орден, который только прикрывается (конечно же) оболочкой ислама. А на самом деле дискредитирует фактически исламский, арабский мир изнутри — так мне видится со стороны — как человеку, который занимается изучением исламского мира, арабского мира. У него другие задачи в глобальном плане. В моем представлении «Исламское государство» с его бессердечием, с его какой-то не поддающейся человеческому пониманию жестокостью являет собой какое-то «творение сатаны», который просто впрыснул яд огромной отравляющей, разрушающей силы в тело и душу всемирной мусульманской уммы, для того чтобы разложить ее изнутри.
Так почему же именно сейчас были нанесены эти удары?
— Как мне представляется, тут можно выделить несколько факторов. Первое: эти удары были нанесены в годовщину «Исламского государства» — то есть, тем самым подчеркивалось, что это чудовище набирает силу, что ему не страшны никакие коалиции — ни арабские, ни мусульманские, ни международные, и оно живет по своим законам и наносит удары там, где желает и инициативу оно удерживает в своих руках. Во-вторых, мне кажется, что нужно обратить внимание на то, что удары нанесены в период, когда фактически в мире заканчиваются очень сложные переговоры между Соединенными Штатами и Ираном по заключению всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе. А что это соглашение дает — оно дает надежду всему мусульманскому миру, открываются двери для поисков взаимопонимания, нормализации отношений между Саудовской Аравией и Ираном как ведущими лидерами исламского мира (Саудовская Аравия — лидер суннитского мира, Тегеран — лидер шиитского мира). Ирану фактически дается возможность стать государством, которое придерживается международных принципов поведения на международной арене, в том числе и в регионе; тем самым дается толчок и для внутренних преобразований в Иране на пути демократизации. То есть, открываются возможности для превращения Ирана в полноправного члена региона — который не только не создает проблемы, а помогает их решать. Конечно же, это также налагает определенные обязательства и для арабской стороны, потому что перед арабами тоже возникли очень серьезные, ответственные задачи, которые надо осмыслить. Вот сейчас в арабском мире в среде интеллектуалов, в среде политиков ведутся очень серьезные раздумья, происходят осмысления… Вот недавно в Дохе на одном из еженедельных медиа-форумов (которые проводит «Аль-Джазира»), где собираются ведущие интеллектуалы всего Ближнего Востока, очень четко прозвучала мысль о том, что арабский мир сегодня имеет очень большие возможности для превращения в полноправного субъекта международных отношений, формируется мощный блок арабских государств — но он будет успешным только, если будет принята новая парадигма развития. То есть, на основе единства арабов (суннитов, шиитов, представителей других религиозных и этнических меньшинств) арабский мир получит возможность глубоких внутренних преобразований и позволит сбросить с себя вот эту печать «вторичности», какой-то детской обиды, комплекса того, что его «все обижают, угнетают, гнобят, пытаются использовать его доверчивость или слабость». Еще раз повторю — арабский мир сегодня получает возможность стать полноправным членом мирового сообщества и взять на себя свою долю серьезной ответственности и в ближневосточном регионе и в масштабах всего мира. И вот, как мне представляется, острие ударов последних террористических актов направлено именно против этой возможности, которая открывается как перед суннитами, так и перед шиитами и вообще перед странами всего ближневосточного региона.
Вячеслав Александрович, кому же так выгодно лишить будущего страны ближневосточного региона? Кто тот кукловод, который рекрутирует в ряды экстремистов и радикалов исполнителей преступлений, использует их наивную веру в то, что таким образом идет священная война за принципы ислама? Кем и какие удобрения были внесены в исламскую почву, что позволило так буйно взойти семенам радикализма? Вот есть какая-то иная, кроме озвученной Вами инфернальной («создал Сатана»), версия — кому было выгодно создать это злокачественное новообразование под кожей ислама? (У меня неспроста возникла именно такая ассоциация — ибо ИГ подобно раковой опухоли, что не только прорастает в близлежащие органы, но и отправляет атипичные свои клетки с током лимфы поражать, обсеменять весь организм — не понимая, что это ведет к гибели не только тела, но и самой опухоли)… Кто заинтересован в том, чтобы не объединился арабский, мусульманский мир?
— Знаете, это очень важный и серьезный вопрос, на который я, например, не могу найти ответ среди массы версий и предположений. Среди интеллектуалов — и арабских, и европейских, и заокеанских — очень много различных точек зрения, очень много версий — в том числе и конспирологических — кому это выгодно, кто за этим всем стоит… Я бы, прежде всего, отметил те факторы, которые способствовали появлению и распространению такого чудовищного явления, как ИГИЛ.
Знаете, в природе есть такой феномен, такое явление, как самовоспламенение. Вот, например, при определенных условиях, когда стоит жара, засуха, когда не проводятся какие-то профилактические меры, не поливается, не увлажняются какие-то участки — может стихийно возникнуть пожар. В этой роли, мне представляется, выступило то, что за последние несколько лет были созданы и объективно, и субъективно очень благоприятные условия для возникновения такого явления. Первая предпосылка — поражение первой волны «арабской весны». Оно повлекло за собой то, что, к сожалению, главный удар был нанесен по представителям политического ислама умеренного толка, то есть — по представителям исламского демократического проекта. Это была роковая ошибка тех, кто возглавил удар по «арабской весне» — и мне представляется, что здесь большая доля ответственности лежит на правителях Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, тех представителей аравийских монархий, которые усмотрели в «арабской весне» смертельную угрозу для себя. Они нанесли удар по представителям умеренного ислама и там, где фактически широкое распространение получали идеи вассатыя и становились господствующими — то есть, это направление, которое обращено вперед, в двадцать первое столетие, которое пытается объединить ведущие принципы ислама (такие, как справедливость, толерантность, уважение и признание прав религиозных этнических меньшинств и многие-многие другие) с лучшими достижениями мировой человеческой цивилизации, с достижениями нынешней цивилизации — и здесь, именно на платформе этого умеренного ислама, арабские страны, на мой взгляд, получили бы мощный толчок для возвращения на передовые рубежи развития своей цивилизации — фактически, возвращения себе той значимости, того места в мире, которые занимал более тысячи лет назад арабский мир. А сейчас это разделение, это противостояние — оно не просто отнимает силы — оно отравляет души и суннитов, и шиитов и обрекает на поражение все попытки прорваться в передовые отряды человеческой цивилизации.
Посмотрите — последние удары ИГИЛ в Кувейте, в Йемене, это удары по шиитским мечетям — что ранее происходило в Саудовской Аравии, — это попытка обострить, спровоцировать усиление вражды между суннитами и шиитами и навсегда построить огромную стену между ними. А в целом складывается впечатление, что ИГИЛ хочет изолировать весь мусульманский мир от всей остальной мировой цивилизации, загнать мусульман в гетто, при этом делается все, чтобы весь мир отвернулся от мусульман, создать имидж мусульман, как неких монстров, от которых можно ожидать только нож или очередь в спину (ведь неслучайно удар был нанесен в том числе и во Франции, где 6 миллионов ее граждан — мусульмане, это наибольшая по численности и удельному весу в составе населения мусульманская умма).
То есть, страх власть имущих и невежество масс и породили такого монстра, как ИГИЛ и иже с ним?
— Вы понимаете, какое дело — после удара по умеренному исламу образовался вакуум. Представителей политического умеренного ислама насильственно удаляли с политической арены. Возьмите Египет — страшные вещи! Тысячи погибли, тысячи эмигрировали, сотни и десятки смертных приговоров — в том числе и таким выдающимся людям, как законно избранный президент Египта Мохаммед Мурси и так далее… Это вызвало не просто колоссальный шок в обществе — это вызвало разочарование. И не только в Египте, а вообще в масштабах всего арабского мира образовавшийся вакуум сразу заполнился прежде всего радикалами. Это очень характерное явление не только для арабского мира — история знает, что всегда временные поражения революций сопровождается контрреволюцией, усилением мракобесия, появлением и укреплением различных экстремистских и радикальных течений, увлекающих молодежь совершенно нереалистическими лозунгами, идеями индивидуального террора — это и мы проходили в своей отечественной истории.
Да, и еще молодежь с её юношеским максимализмом привлекает простота и внешняя «честность» (в кавычках) бескомпромиссной, прямолинейной идеи «спасения прогнившего мира», и, как ей кажется, абсолютная понятность позиции: это — черное, это — белое, это друзья — а это враги, врага — уничтожить… Никаких соглашательств и виляний — мы, мол, видели, к чему все это приводит…
— Абсолютно верно! И причем, мне кажется, правящие круги ряда стран очень близорукую проводили политику. Они фактически канализировали, способствовали направлению вот этого недовольства в русло вот этих вот экстремистских течений, организаций… И это тоже дало свой всплеск. А, смотрите вот, к чему привела политика Саудовской Аравии в Сирии? Фактически из сирийской оппозиции были вытеснены занимавшие ведущие позиции представители умеренного ислама, на их место пришли сторонники радикальных исламских группировок, расчищая собой почву для еще более радикальных группировок, которые формировались уже, существовали в зародыше внутри этого общества. И еще один очень серьезный фактор: всплеск, невиданный всплеск суннитско-шиитского противостояния. Да, конечно, этому есть исторические причины — ещё несколько веков назад, когда существовали противоречия на международной арене между суннитами и шиитами, — но здесь добавилась ещё и целенаправленная политика правителей. Как, собственно, и Тегеран ещё при Ахмадинежаде (особенно), и некоторые правители других стран вместо того, чтобы проводить серьезные системные преобразования для того, чтобы решать насущные задачи, им проще всего было сформировать образ внешнего врага, им проще было усилия для отвлечения внимания народа от имеющихся проблем, а чтобы разрядить обстановку и дать выход общественному недовольству — мобилизовать энергию народа, озвучив, кто есть враг; внушив, что главное — это его, врага, победить — а все остальное приложится. И это, к сожалению, дало свой результат.
И вот в такой обстановке и возник этот монстр — «Исламское Государство» — сначала Сирии и Ирака…
…Я не вижу пока четких, точных ответов на этот вопрос — как именно это произошло, кто же, все-таки, стоит за всем этим. Самый широкий спектр предположений, кто это может быть — от России («большая бензоколонка заинтересована в беспорядках у конкурента»), в самой России, естественно господствует мнение, что за этим стоят Соединенные Штаты; есть мнение, что это, мол, заигрались руководители Саудовской Аравии, Катара и так далее — которые якобы таким образом пытались решить свои какие-то проблемы — и, кроме того, использовали это (ИГИЛ — ред.) в борьбе за региональное лидерство. Но кто бы это ни был, получилось так, что этот организм оказался способен к самовоспроизводству. И я бы даже сказал так, что мы наблюдаем эффект Франкенштейна — когда созданное существо, это чудовище, отбилось от рук, убежало от хозяина и зажило своей жизнью. Так и ИГИЛ в конце концов сметет своих хозяев, вполне может быть.
А мне иногда кажется, что ИГИЛ возник, как некая субстанция, как колония бактерий в забытой чашке Петри. Лаборант просто не помыл её и через несколько дней возникла ситуация острой эпидемической опасности — выросшая субстанция заполнила всю лабораторию…
— Да, да, да — абсолютно верно! А теперь не знают, как загнать эту пакость обратно в пробирку, потому что она уже зажила своей жизнью, да еще и получила колоссальные ресурсы — в том числе и нефте-денежные. Знаете, меня продолжает изумлять эта удивительная (если тут можно употребить это слово) жестокость, с которой они проводят свою политику. Такого за всю историю Ближнего и Среднего Востока я не помню, чтобы с такой жестокостью обращались не только с инакомыслящими, с иноверцами, а со своими жителями, которые «не так» оделись, «не так» посмотрели, «не так» прошли, не так и не на ту руку оперлись в мечети… Это просто… Я не понимаю, я отказываюсь понимать их цели, не вижу — что это дает им, почему именно такая тактика избрана. После жестокой казни Иорданского пилота, который был заживо сожжен, весь арабский мир единодушно высказался о том, что им не место на арабской земле, что нужно всем объединиться и ликвидировать эту раковую опухоль, пока её метастазы не привели к смертельной болезни всего исламского мира. И мне кажется, что пока что — ещё не поздно, весь арабский мир и руководство ведущих арабских стран должны в полной мере осознать свою ответственность, а борьба с ИГИЛ должна носить комплексный характер и, во-первых ни в коем случае не должна сводиться только к бомбардировкам. Это, в лучшем случае, только ограничит масштабы распространения или замедлит его. Обязательно должна быть какая-то комплексная работа по. Прежде всего, внутренней политической реформе.
Скажем, если взять ведущие арабские страны, которые сегодня являются безусловными лидерами арабского мира. Та же Саудовская Аравия. Да, страна демонстрирует стабильные темпы роста, да — она экономически очень устойчива, да — там прекрасный менеджмент, там подготовленные кадры, там огромное внимание уделяют образованию (для примера — Саудовская Аравия сегодня направляет 25 процентов своего бюджета на развитие науки и образования — сравните с 0,8 процента в Украине!). И в то же время общество полно противоречий, которые нужно снимать. А снимаются они каким образом? Пока есть масса денег — кидаются очередные порции, десятки миллиардов для того, чтобы погасить, сбить накал страстей — но не решаются внутренние основы вот этих противоречий.
То есть, ликвидируют последствия, но не причины?
— Да, да! Причины загоняются вовнутрь, под спуд, и рано или поздно это может «рвануть».Вот это — очень серьезно. Без решения этих проблем, этих вопросов невозможна серьезная борьба с ИГИЛ. А мне представляется, что это — дело не одного месяца и даже не одного года — здесь нужна очень серьезная стратегия. И, конечно же — как бы это ни было тяжело- найти мужество с обеих сторон (и со стороны Тегерана, и со стороны арабского мира) и идти к взаимопониманию, нормализации, нахождению компромиссов в тех точках, где сталкиваются шиитский и суннитский мир. И Йемен, и Сирия, и Ирак, и Ливан, и в целом регион — должны искать формулы взаимопонимания, формулы компромисса, объединять всех мусульман в рамках одной мировой уммы.
